Heroes of Emeron: Reborn (рус. Герои Эмерона: Возрождение) — компьютерная игра в жанре RTS, сиквел пошаговой стратегии Хроники Эмерона. Действие игры происходит в фэнтезийном мире на континенте Эмерон спустя несколько лет после событий первой части. Сюжет посвящён последствиям Первой войны за Эмерон и охватывает конфликт с новыми антагонистами — ордой нежити и таинственным Данте. Игроку доступны шесть сюжетных компаний для четырёх основных фракций: Империи, магов, дворфов, пришельцев, и двух новых в серии: нежити и Эльфийского Альянса.
Герои[]
Шелдон Райт | |||
Здоровье: 350 | Урон: 8 | Магия: 4 | |
— «Ну давай, давай, нападай...»
Безуспешно пытаясь прославиться в других мирах как герой-освободитель и миссионер (и попутно написав книгу Паладин. Путь к успеху), Шелдон вернулся в Эмерон, стал подавлять бунты и так дослужился до генерала имперской армии. Теперь он имеет собственный легион элитных паладинов и оправдательную причину для высокого самомнения. |
Центурион | |||
Здоровье: 450 | Урон: 8 | Магия: 3 | |
— «Олды на месте?»
Центурион — легендарный герой первой Эмеронской империи, полководец имперской армии, абстрактный философ и пророк Дюдаизма. В погоне за шпионом-колдуном попал во временную ловушку и очнулся через две тысячи лет. Участвовал в партизанских боях, пока не узнал, что война уже закончилась — а после стал пугать солдат ложной военной тревогой, увидев туриста-шедоукрипа. |
Здоровье: 300 | Урон: 3 | Магия: 8 | |
— «Нелегка доля архиканцлера...» — Анитус Раллус, 698 г. Т.Э. — «Ой, где я?» — Анитус Раллус вышел из маршрутки, 699 г. Т.Э. |
Окто Таллиос | |||
Здоровье: 275 | Урон: 3 | Магия: 9 | |
— «И... какой ваш опыт работы?» — «Yes.» |
Гаргулья | |||
Здоровье: 400 | Урон: 5 | Магия: 8 | |
Дэвид Сет — инди рок-музыкант и ведущий научно-популярной передачи, при фэйле одного из экспериментов поскользнулся на мутагене и превратился в троллеподобное крылатое существо. Впоследствии сделал это своей фичей и придумал соответствующий сценический псевдоним. Классический коммунист, за что затроллен либералами, но Совет Магов его всё равно уважает и приглашает на вечеринки, где после второй рюмки Дэвид проявляет чудеса пирокинеза.
|
Блэк Роджер | |||
Здоровье: 400 | Урон: 7 | Магия: 2 | |
На Блэка всегда можно положиться — все герои знают, что этот тот самый нужный человек, у которого всегда есть план. Гениальный. Надёжный, блин, как швейцарские часы.
Но... что это? Взгляд сомнения в рядах союзников? Блэк Роджер зажигает сигару и зачитывает курс молодого бойца, рассказывая историю о том, как его чуть не убил родной дядя... |
Майкл Тривонк | |||
Здоровье: 300 | Урон: 6 | Магия: 4 | |
Копил деньги со школьных обедов на создание майнинговых ферм, в чём преуспел и стал богатейшим кибердворфом. Как-то проводил стримы по фортнайту, чем заработал поддержку молодого электората и пытался выдвинуться в президенты, но вылетел из первого тура из-за прервавшегося обновления ОС. Обещал каждому гражданину пони, о упущенной возможности чего сейчас все жалеют.
|
Морроу Локк | |||
Здоровье: 275 | Урон: 7 | Магия: 5 | |
По прохождении стажировки в Дворф-Торе Морроу завершил курс компьютерного дизайна по готовым шаблонам и основал компанию по разработке видеоигр — в ожидании первого проекта даже успел отрастить бороду! Автор культовых симуляторов строительства домиков из мусора. В настоящее время тестирует технологию дополненной реальности и продаёт фанатские моды за деньги.
|
Стронг Старк | |||
Здоровье: 375 | Урон: 8 | Магия: 2 | |
Самый мощный роборг на момент своего создания — фактически синтез умнейших прототипов, участвует в рекламе валютных рынков — ведь как-то надо ему зарабатывать на хлеб! В тайне с некоторыми сверхразумами участвует в деятельности студенческого клуба «Что, где, когда?», где не чувствует себя таким бесполезным хиккой.
|
Вулканус | |||
Здоровье: 450 | Урон: 9 | Магия: 7 | |
Участвовал в той самой высадке пайросов на Эмерон, где первым получил пулю в лоб от защитников и поэтому в дальнейших сражениях участвовал мало. Прошёл реабилитационную программу, и теперь работает психотерапевтом, так же помогая несчастным справляться с ПТСР. Сам при флэшбеках событий первой игры триггерится и создаёт взрывную волну, с несчастным криком «АААААААХАХА».
|
Кинг Норт | |||
Здоровье: 22 | Урон: 22 | Магия: 3 | |
Военачальник шедоукрипов, автор автобиографической драмы "Как я люблю революцию, или Три пути к философии бытия". Страдал в школе от заикания (и когда он это делал, то маскировался под невидимость эффективнее, чем остальные шедоукрипы), но как-то попал в команду КВН и умудрялся веселить зал, и отнюдь не своим недостатком! В двадцать восемь лет дослужился до капитана в отделе разведки, но после войны был уволен за социалистические взгляды – все последующие разговоры были задокументированы в официальном досье, и на следующей неделе на книжных прилавках появилось издание бестселлера "Кинг Норт и этот грёбаный мир: как пройти Эмеронскую войну и облажаться".
|
Наша судьба состоит в том, чтобы сделать наш выбор в пользу Любви и Понимания.
А кто такой Бог, говорящий с вами?
Если вы действительно идете по искомому Пути, вы не будете знать этого факта, пока не достигнете желаемого места.
(Я чувствую возмущение в Силе. Как-будто миллионы душ застряли в замкнутой пространственно-временной структуре.)
...похоже, это был второй фрагмент из хроник древнего народа. Летопись не сгорела полностью — ещё остались тексты на неизвестном наречии. Мне предстоит ещё много работы по переводу...
Полтора года назад я окончила биотехнический факультет медицинского университета. На меня произвело большое впечатление то, что такие, как мой, вузы обладают свободной структурой. Занятия здесь можно было проводить с друзьями по желанию, но преподаватели предпочитали работать в корпоративном стиле. Это обеспечивало такой уровень свободы, о котором я раньше только слышала. Мой диплом был выполнен на высший балл, а за исследовательскую работу я получила дополнительные гранты из фонда на следующие проекты.
Нисколько не удивительно, что в скором времени я начала работать на одном из научных институтов. По успеваемости я проходила как самый младший научный сотрудник – мне платили меньше остальных. Вообще я учила техников, и мне не хотелось быть лаборанткой – лаборантка не знает, как обустроить рабочее место. А я бы справилась и без таких.
В институте я увлеклась транссомнотехникой. Основной её метод заключался в регистрации электромагнитной активности у особых зон мозга испытуемого, находящегося в фазе быстрого сна, и расшифровке этого сна. Обратный метод, внушение в подсознание образов, был ещё не до конца изучен. Эксперименты были крайне сложны и длительны, поэтому я обычно читала лекции студентам или продвигала институт на мероприятиях.
В силу моего индивидуального характера и отношения к рутине я часто выходила за привычные рамки формальности. За нерациональную трату рабочих ресурсов на эксперименты я получала несколько дисциплинарных взысканий, а председатель совета и вовсе грозил сократить моё место; но обычно на мою сторону вставали директор; творческую составляющую моих выходок он вместе с руководителями терпел. Мне приходилось объяснять им эффективность моих затей на примере публикации данных о полном успокоении пациента, больного шизофренией (в роли которых выступали мои знакомые). Директор соглашался — но лишь при условии того, что я исполню все его последующие указания, как древние гимны.
Но так жизнь продолжалась всего год. Финансирование прекратили, и институт вскоре закрыли. Нужно было срочно искать новую работу, а мой стаж был невелик.
Перспектива лечения пациентов, торгующих своей кровью и мозгами, показалась мне невыносимой. Изъясняющий методику работы парень предложил мне посмотреть разные ролики на тему. Я отмахнулась от очередного предложения, но больше мне ничего не смогли предложить.
Когда я уже почти отчаялась и собиралась переезжать в другой город в поисках удачи, среди бумаг мне попался конверт, который мой покойный отец вручил мне перед началом обучения. Там оказались письмо и анкета. Отец написал, что желал чтобы после окончания университета я завершила его научные исследования в некой лаборатории. Через ссылку я нашла страницу, на которой было представлено учреждение. Оно оказалось засекреченным — а о его настоящих целях знало ещё меньшее число людей. Чтобы устроиться туда, мне нужно было отправить эту анкету коллеге отца доктору Диру Д., который должен будет посвятить меня в дальнейшие действия. Отправив заявление, я стала ждать, и постаралась вспомнить что-нибудь об отце и этой лаборатории.
У меня было воспоминание о том, как отец привёл меня в какой-то институт, когда мне было пять или шесть лет. Все эти подземные ходы и длинные темные коридоры порядочно напугали меня. Но после я никогда не спрашивала отца об этом месте, и так как больше я его и не помню, возможно, что это был просто плохой сон. Либо я додумала эту страшную картину сама.
Потом, когда я была чуть постарше, я изучала различные мистические предметы в кабинете отца и ночью мне приснилось, что в старом замке на берегу горит яркий свет и из окна оттуда мне машут руками, а я прыгаю через высокую волну и плыву сквозь клубы тумана по сверкающему в огнях воздуху. Рядом со мной плывёт золотой челнок на длинном парусе, сзади грохочет гром, а я не могу выбраться на берег, потому что там звучал убийственный вой ветра.
В том возрасте я любила рисовать и воспроизводить картины из моего воображения, и подобные сны в частности. Я нашла фотографию рисунка на стене-витрине в старинном доме, где жила тогда. Это был большой красный рассвет над таким же красным морем, выглядящим темнее неба. Там плавали разноцветные рыбки, на длинном песчаном берегу были кораблики самых разных форм. Я удивилась, как столько маленьких деталей можно нарисовать красками на стене – но так оно, наверно, и было. В том, как все это выглядело во сне, было что-то первозданное и невинное. Тогда я решила, что это лучшее из всего, что я когда-либо видела, наверное потому и нарисовала.
На следующий день пришло письмо от д-ра Дира. Он был очень рад, что я была готова к работе, так как институт испытывал нехватку кадров, а принимали они далеко не всех. Отец давно зарекомендовал меня, и д-р Д. следил за моими научными достижениями. Несмотря на мой небольшой стаж, он решил, что моя кандидатура подходит, и я была принята на испытательный срок. Очень скоро в моём распоряжении оказалось все необходимое, чтобы приступить к работе.
Лаборатория располагалась на другом конце страны, и я переехала в маленький городок Энгри-Бердск, где в молодости жил и работал мой отец. Но жить в этом местечке поначалу оказалось очень непросто. Всё здесь было для меня чужое. Люди здесь были непонятны и скрытны, а в машине приходилось слушать витиеватую викторину. С одной стороны, этот город сохранял свою историчность и не был застроен безвкусными микрорайонами, но, с другой, это был настолько далёкий центр, что в нём не было ровным счётом ничего ценного, кроме мёртвых бетонных заборов и призрачных электрических вывесок, будто город выжидал конца света. Я воспринимала его как-то с сожалением и грустью.
День первый[]
Итак, на следующий день после переезда я отправилась по назначенному адресу. Лаборатория располагалась на краю города, в самом забытом его районе – застроенном рядами карликовых домов среди остатков леса. Это были заброшенные места, редко посещаемые жителями, так что вид открывался не особо впечатляющий, а иногда и вовсе печальный. Свет едва пробивался сквозь грязные и чёрные стволы деревьев, и на его фоне серый корпус производил удручающее впечатление. Но кое-что мне понравилось: старинный дом был исполнен в стиле неоклассицизма — эта бросающаяся в глаза деталь контрастировала с унылыми панелями соседних домов. Я уже стояла у ворот, когда до меня дошло, что здесь давно никто не проходил — на дороге валялись осенние листья, повсюду было пыльно. Похоже, и правда не самый перспективный район. Я огляделась. Было непонятно, как кому-то придёт в голову строить здесь научный центр. Это было не то место, куда хотелось бы возвращаться.
Внутренний интерьер ничем не отличался от множества других похожих зданий, где мне довелось побывать. Всё в этой обители профессоров было как в старом пригородном доме: голые доски пола, полусгнившие двери кабинетов, и даже мебель пропиталась пылью и сыростью. Казалось, это заброшенный лагерь для особо упрямых созданий, таких, как я. Возникал образ старой шизофренической психбольницы — или другой психической неприступной крепости. Но там хотя бы можно встретить подобные себе души, подумалось мне.
Я не нашла охранника или пропускного пункта, поэтому сразу отправилась за ключами. Но дверь, как я и ожидала, оказалась не заперта. Повсюду мерцали редкие голубоватые лампочки, слышалось негромкое гудение электронной аппаратуры. На стенах висели нитки, спрятанные в серебряные кольца. Я взяла необходимые ключи и отметилась в пыльном журнале. Писала ручка какими-то вязкими чернилами, и ей было, наверное, лет сто.
Вестибюль был пуст.
Я прошла мимо пустого кабинета и наткнулась на короткий настенный календарь, где помещалось очередное объявление о приёме на работу. Я вдруг почувствовала себя чужой в этой новой для меня обстановке — словно позабыла, зачем я здесь. Потом я увидела на стене картину, изображавшую группу учёных на какой-то презентации или на открытии чего-то. Они выглядели знакомо, но я нигде не нашла упоминаний их имён. С холста они приветствовали меня поднятыми вверх руками. Их лица были сосредоточенными, словно они работали над какой-то важной проблемой, но не решались заговорить при моём появлении.
Возле лифта сидела девушка с полубезумным взглядом и вертела в руках какие-то брелки. Когда я подошла, она улыбнулась и подняла на меня глаза. Видимо, она казалась сумасшедшей, потому что выглядела крайне раздражённой. Я удивилась. Почему она такая? Причиной могло быть полное отсутствие культуры общения — или, может быть, просто обида, которую она испытывала к тем, кто проходил мимо неё и скрывался в лифте.
Что? А?
Я спросила у неё по-русски: «Вы, собственно, кто?» Девушка со странным выражением лица вынула из кармана визитку и протянула мне. Я прочла на ней слова: «Камилла Демурье Пельгер к вашим услугам. Экзотерический Словарь. 1992–2000». На обратной стороне карандашом было выцарапано: «АВЕ АВЕ АБВКИ». Я хотела положить карточку обратно ей в карман, но девушка разрешила оставить эту ценность себе, и начала объяснять, что сидеть у лифта очень удобно — можно спокойно подождать и увидеть, кто ещё тут появится. Она дала мне одну из своих безделушек — пластмассовый круг с двумя стеклянными спицами внутри. На его кольце был какой-то прибор, по виду напоминавший электронную чашечку из слоновой кости с двумя циферблатами на крышке. Но потом лицо её вновь помрачнело и она стала озираться по сторонам. Минут через пять лифт наконец завелся, и я поехала вниз.
Наконец я поняла, куда мне надо идти. Над дверью кафедры нейрофизиологии висела табличка с надписью: «ЭДИКО ХАВМАКС, кандидат медицинских наук». Я нажала на звонок и посмотрела на него. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка. Кнопка звонка.
Что ж, как мне объяснил д-р Дир, пока я могу занять и этот кабинет. Так что я исправила надпись на «эЛИЗА МИДНАЙТ, кандидат медицинских наук». Я отошла, разбежалась по коридору и с ноги вынесла дверь в кабинет. Это был небольшой кабинет, уставленный красивой аппаратурой. Я заметила, что некоторые приборы включены — с потолка светила лампочка, и было слышно гудение тока. Напротив стола висела большая деревянная доска с рядами красных кнопок и какой-то таблицей. Там же был старый ЭЛТ-телевизор. Еще в кабинете были два красных стула, компьютер и магнитофон. Свет из коридора падал на множество разноцветных индикаторов на панели перед столом. Никаких кнопок я не стала нажимать. Гораздо больше меня заинтересовал сигнал на небольшой экране, закреплённом над доской. Я подошла к нему и повернула влево. На нём вспыхнула цифра, расположенная между буквами «а» и «г». Ничего не помню.
На первом этапе моя работа заключалась в проверке результатов специалистов, проводивших исследования до меня. В лаборантской я нашла предмет изучения — человеческий мозг с глазами, плавающий в банке с раствором киселя. Он пытался что-то объяснить мне про космос, и что каждый человек — это оружие, которое нужно уничтожить, но я уже прослушала этот момент. По плану работы я зачитывала этой замысловатой нейроконструкции художественные произведения прошлых лет и фиксировала реакцию. Как обычно, я стала читать Гоголя. Потом Достоевского, потом Диккенса. Потом Булгакова. Потом Гейне, Гейне, Гейне, Гейне…
Параллельно был закончен набросок текста, составленный мною за несколько минут в состоянии высокочастотной концентрации мысли и увиденного мною в минутном сне, — впервые я писала текст, находясь под полугипнозом. В сравнительном анализе получилось вроде бы и неплохо.
Когда мозг в банке устал и заснул, а отчёт был заполнен, у меня оставалось ещё три часа рабочего дня. Буфеты не работали, покурить было нечего, поэтому я пошла в архивы почитать что-нибудь. Там было много чего — начиная со сборников научных трудов разных лет и заканчивая книгами вроде «Антология магических преданий». Этот раздел показался мне интересным. Именно там я нашла информацию, ко сбору которой и был причастен мой отец. На столе стояло несколько старинных книг с довольно мрачными названиями. Я открыла первую наугад.
Это была "История империи Зарины III", авторство которой я не нашла ни в одном из каталогов. Огромное число описанных фактов и событий казалось чем-то фантастическим. Например, существовала такая легенда, что Урта-Хаштайн, правитель Пурпурной планеты, создал за пределами Солнечной системы довольно большое кольцо, вобравшее в себя многие звёзды и служившие межгалактическим маяком. Это кольцо Урта-Хаштайн назвал именем своей жены и подарил ей... Но откуда взялись эти легенды? Что это было? Старая сказка про кольцо?
Бред какой-то. Но так, под призмой фантастики, я просмотрела несколько книг, и меня даже заинтересовала данная литература.
Конечно, мы с вами уже об этом говорили, но я повторюсь: всё это фантазия. Ведь в первом приближении любая галактическая цивилизация — это просто чья-то выдумка.
Следующими я нашла отдельные страницы со словами "три сына Дагарса" и (очевидно, пересказ или расшифровка) первые две главы из этой неизвестной мне поэмы. Там же были вложены заметки с информацией о том, что первый и второй сыновья были воинами, а младший сын его, Галарлин, был ближе всех к священным вратам смерти. Названия двух частей можно перевести как "Настал мой черед" и "Давно я ждал тебя". Какая-то бессмыслица… или часть большого текста? Может быть.
Как бы то ни было, я узнала, что первые два сына вернулись домой после набега на Серые Горы, и жили у реки Эль-Дагарс. В поэме описывались испытания, которые они проходили для обряда посвящения во взрослую жизнь.
А во вскоре найденной третьей главе я наткнулась на события, которые полностью переворачивают суть всей поэмы. Будто поэт проглотил ампулу неизвестной мне дряни и решил намеренно исказить смысл написанного. Во всяком случае, всё было как в одном старинном стихотворении – под красным знаменем победившего Дагарса была уничтожена вся древняя магия, дабы гибель Дагарса не открыла магическую дверь в неизвестное. Двое сыновей не погибли в войне, а заключили союз и вместе совершили побег от отца. Оставив город, они обрекли его на набег разбойников. Лишь маленький мальчик Галарлин остался в живых. Он вместе со своим другом оказался в царстве Времени и установил связь с недоступными людям могущественными духами. И тогда воины Дагарса приказали Галарлину покинуть Мир, не зная о том, что он – небесный потомок и наследник могущественной Локамы.
Но почему поэту понадобилось записывать всё это? К тому же его поэтический стиль был очень сложным и таинственным. На мой взгляд, он не сумел правильно составить концовку.
Значение этой истории для меня осталось тайной. Я чувствовала, что она не имеет ко мне отношения. Смысл её был мне непонятен.
Прочитав больше подобных историй, я установила у них определённую связь. По характеру язык рассказов, конечно, походил на наш. Слова, отдельные символы, последовательность предложений - всё подчинено единой мысли, содержащей правила построения текста. Но что конкретно там было написано, я не узнала. Полностью язык я так и не расшифровала. Особую роль в нём играли система образов и пространственная координация. Это похоже на обучение слепого чтению. Очевидно, читать такой текст нужно было как-то по особому. Может, место у меня такое неправильное?
Дополнительной проблемой было то, что мало какие тексты приводились полностью. Я старалась запоминать то, что мне нравилось, и сама додумывала содержание недоступных фрагментов. Часто они были обрывочными, или настолько скупыми, что я едва понимала написанное, и могла понять лишь в общих чертах.
В тетради я набросала несколько идей о том, каким мог быть язык шифрования текста, чтобы изучать тексты и дома.
Прошерстив вторую полку, я наткнулась на самый объёмный томик — "Полная история Галактики". В нем приводились самые разные сведения о происхождении многих планет, сводилось воедино множество рассказов, гипотез. По возможности автор почему-то предупреждал о своей анонимности. Кое-какие фрагменты описания событий сохранились и в более ранних летописях, написанных разными авторами, — они сильно различались по стилю и содержанию, и назывались тоже по-разному, — хотя общий их смысл оставался тем же. Сама летопись фиксировала события и отдельные факты, хотя отчётливых хронологических линий в ней не было. Почти во всех летописях использовалась та же система письма, которая была описана мной ранее, и в качестве наглядного пособия там даже были использованы краски одиннадцати цветов. Какой-то цветовой код?
Собрав воедино работы, посвящённые истории этой Галактики, я составила более-менее подробную картину. Особенно интересной мне показалась одна из ранних по хронологии историй. Привожу её в практически расшифрованном виде:
Новый Генезис[]
В древние времена многие планеты жили в мире и благоденствии. Народы галактики занимались наукой, строили удивительные здания, — хотя сейчас трудно представить, для чего они предназначались, — изобретали космические корабли, много веков управляли жизнью звезд и планет, истории которых никогда не менялись. Но с соседями по Галактике неизбежно — как вы догадываетесь — вспыхивали конфликты и войны. Так и вспыхнула одна, чудовищная и жестокая. Сотни и тысячи миллионов погибли, даже не успев понять ни ее причины, ни масштабов происходящего. Космос стал ареной великих потрясений и катаклизмов.
Величайшими завоевателями были три расы: народ Огня, первым открывший магию, народ Металла, эволюционировавший до биомеханического состояния, и народ Тени, использовавший телепортацию. Одни захватчики пытались вытеснить других, но силы всех трёх были равны. Поняв, что пока вражда бессмысленна, они объединились и поработили все известные им населённые планеты. Не было силы, способной противостоять их армаде. И трём их правителям удалось создать первую Галактическую империю, у каждого повелителя со своей областью. Многие тысячелетия они господствовали над мирами.
Было создано множество космических колоний и городов — но новые миры на самом деле никому не были нужны. Воины теряли свою силу и власть. Они были просто балластом в бесконечной громаде звездолётов, которым не было суждено снова вылететь в космос. Явные и скрытые враги разделились. Больше никто не хотел сражаться.
Но общество, сформированное войной, не могло мирно существовать долгие годы. Правители по очереди захватывали новые миры и превращали их в свалку металлолома. Армия занималась тем, что уничтожала планеты, на которых были истощены ресурсы. Со временем промышленных миров не осталось вовсе. Империя трёх народов была вынуждена колонизировать новую галактику. В конце концов, космоса хватало всем и всегда.
Последние остатки флота был переформированы в транспортные крейсера, а оружие — в инструменты терраформирования. Три армии были сведены в единую. Большую часть рабов правители оставили на заброшенной столице, но наиболее квалифицированных и ценных взяли в качестве экипажа кораблей.
Они были лучшими специалистами для освоения нового мира и умели ничуть не хуже правящих каст, но понимали, что их служба всё равно оставалась недолгой. Для правителей они были лишь расходным материалом. А освоение новых территорий — та же пытка. Очень непростая и опасная работа. И остаться в умирающем мире, и полететь в новый дом было одинаково безнадёжно.
Но не все рабы так считали. Были и те представители трёх правящих рас, которые не сходились со взглядами своих предков-завоевателей и хотели построить новое общество, основанное на равенстве и согласии. И те, и другие видели в колонизации нового мира возможность начать всё с чистого листа и не допустить напрасно пролитой крови. Так они организовали подполье.
Пока правители готовили флот для экспедиции, революционеры уже распланировали бунт. Но прямо перед самым отлётом правительство вычислило предателей и уничтожило; и хотя те не выдали рабов, это всё равно выглядело подозрительно. Флот сопровождали охранные крейсера с истребителями на борту, а на каждом корабле была выставлена специальная охрана.
Наконец, всё было готово для отбытия. Оставленные на планете вовсе не провожали последние звездолёты, а занимались своими делами, как будто ничего не замечая; и взлёт кораблей на пустом космодроме выглядел тревожно.
Путешествие предстояло долгим, и хотя флот летел на сверхсветовой скорости, по подсчётам это заняло бы около двух лет. Раз в месяц корабли делали остановки, чтобы собрать топливо из энергии одиноких умирающих звёзд и выбросить в космос ненужный мусор. О бунте не догадывались, хотя революционеры были давно готовы.
И вот, когда до искомой звёздной системы оставалось лететь несколько часов, было решено действовать. Сначала на всех кораблях были отключены от системы жизнеобеспечения спящие в стазисе захватчики. Было решено не оповещать всех и сразу, а сначала проверить приборы. Отправленные устранять неполадку рабочие закричали, и на шум пришла охрана. Спрятавшиеся там бойцы застрелили солдат.
Расположенные у кабин управления рабочие быстро взяли руль на себя. Вскоре все основные корабли перешли к восставшим. На охранных крейсерах, где не было повстанцев, похоже, ни о чём не догадывались.
Оставалось захватить флагманский корабль, на котором располагалась большая часть вооружения и ресурсов. Операцией руководили братья Рид и Артур Редхарты: Рид служил на военной базе и был хорошим стратегом, а Артур собирал звездолёты и прекрасно знал их устройство. Также он единственный из бунтовщиков имел доступ к резервным системам корабля, благо правители-захватчики ему доверяли.
Рид и Артур выросли без родителей, но не чувствовали себя одинокими: всю жизнь они шли рука об руку и научились ценить братство. Рид был старшим братом, имел суровые черты лица и был жёстко дисциплинирован. У него были и подвижность, и большая сила. Артур же был совершенно не похож на брата — он был голубоглазым и худым — и имел мягкую улыбку. Он уступал своему старшему брату в живости ума и богатстве воображения, но был честен и добросердечен. Артур, как ни странно, был выше – и этим походил на отца. Артур не был военным, но хорошо стрелял из своего тяжёлого бластера.
Рид давно имел планы сбежать на забытую империей планету и стать свободным, поэтому когда брат рассказал ему о готовящейся революции, присоединился сразу же. В качестве разведчиков Редхарты добыли много информации об экспедиции и были активными участниками сопротивления. Поэтому, когда они были назначены на борт главного корабля в качестве пилота-навигатора и главного инженера, то были поставлены подпольем в качестве руководителей захвата флагмана.
Вместе с Редхартами в бунте участвовали команды тренированных бойцов и инженеров. У каждой была задача захватить отдельные части корабля и не дать противнику объединиться и найти оружие. Итак, когда был подан сигнал начала операции, Рид патрулировал коридоры главного корабельного отсека, контролируя ситуацию на всех уровнях. Команда Артура сделала запрос на проверку работы вентиляции западного крыла. Это была стандартная поломка на корабле. Инсектоид Гарс, капитан космического корабля, спокойно спал в своём кабинете, и ложный вызов не вызвал ни у кого из захватчиков ни малейших подозрений. Но вместо инструментов рабочие взяли с собой оружие, которое предварительно доставили в ящиках от провизии. Путь в в основные отсеки был чист. Чтобы отвлечь охранников корабля, Рид и несколько бойцов надели для маскировки броню и сообщили о смене караула. Выманив их из кабинета, убили и заняли центральный пункт управления. Теперь нужно было занять остальные помещения. С этим справились ещё сорок две команды бойцов.
Хотя каналы связи на флагмане были перекрыты, пилоты в кабине управления через жучки узнали, что начался штурм. Силы были почти равны, и хотя бунтующие и победили, они потеряли нескольких солдат.
Позже Редхарты узнали, что бойцы, зачищавшие кабинет капитана, не нашли в нём Гарса. Через потайной коридор он сбежал в кладовую и с несколькими солдатами там спрятался. Это были элитные бойцы, с самым мощным оружием на флагмане. Пока в задней части корабля шла бойня, Редхарты уже взяли управление кораблём на себя. Капитан в любой момент мог доложить о бунте пилотам истребителей, и те бы высадились на флагман...
Братья сидели в кабине управления и пытались как-то держать ситуацию под контролем. К ним подошел офицер повстанцев и сообщил о числе раненых солдат. Используя только собственные каналы сообщения доставлять их в таком количестве в госпиталь было затруднительно, и возникала путаница. Рид лишь молча кивнул, а Артур предложил поставить свободных солдат на дежурство. Далее офицер заметил, что если на флагмане и есть санитары, то, скорее всего, они заняты поиском бинтов и наложением перевязочных материалов. Тогда Рид подскочил и потребовал включить медицинских роботов, хотя они и работали не так эффективно.
Солдат оставил братьев одних, и через несколько минут на экране перед Ридом появилось подобие объёмной картинки: они увидели истерзанное тело одного из пилотов. Раненый лежал на спине и выглядел печально. Перед ним сидел робот-санитар, он поддерживал лежащему голову массивной рукой.
— Командир Рид, — сказал робот. — Лейтенант Пирс оставил вам сообщение с координатами, но не успел его отправить... перенаправляю его вам. Кажется, флагман сбивается с курса. Остальные корабли тоже могут потеряться. Состояние пациента нестабильное...
— Можно подключить вибронож к его спине... — предложил Рид. — Если придет в себя, сообщи. Я думаю, он нам всё расскажет, — изображение выключилось, и командир повернулся к брату, — Теперь надо разобраться с крейсерами… у нас не нашли истребители?
— Пока нет, — доложил Артур. — Да и навряд ли капитан спрятал их на флагмане, — на его экране появилось несколько изображений кораблей и точек.
— Что это? — спросил Рид.
— Все это — охранные крейсера и разведчики, снаряжённые пушками. Мы послали сигнал малым кораблям, чтобы они протаранили их.
— Те, кто на этих кораблях... они знают об этом?
— Только капитаны.
Рид понял, что зря спросил.
— Это плохо.
— Что они жертвуют свои жизни зря? Возможно. Но у нас с тобой были такие же шансы умереть, когда мы штурмовали кабину.
— Почему ты не сказал мне раньше?
— Я сам узнал об этом плане лишь час назад… Но, конечно, догадывался о таком развитии событий.
— Погоди, у нас же есть пушки? — Рид указал на панель, где высвечивалось состояние турелей. Они были хотя и наполовину, но всё заряжены. — Вот, мы можем расстрелять охранные корабли!
— Нас заметят и уничтожат наше судно! У нас больше не останется пушек, а мы не знаем, что нас ждёт в новой галактике.
— И эти оружия стоят миллионов наших братьев?
Артур отвёл взгляд.
— Жизни миллионов зависят от одной кнопки. От одного нажатия пальцем. Какой абсурд.
На военной базе Рид наблюдал за запуском орудий в космос, без возможности вмешаться... Скольких бы он сумел спасти, будь у него воля! Рид пересылал и перенаправлял сообщения под строгим надзором охраны. Но ответственные непосредственно за запуск сидели в застеклённых комнатах, совсем одни. Формально у них был выбор. Но когда в комнате кроме тебя и панели управления ничего нет, а что происходит во внешнем мире, ты не знаешь... Ты не можешь никому помочь.
Но сейчас у Рида был шанс... спасти если не всех, то многих. Он оттолкнул от панели брата, поднёс микрофон и громко объявил:
— Внимание экипажу резервного спасательного флота! На пути к новой звёздной системе наблюдается опасный солнечный шторм. Наши опасения подтвердились — новые регионы опасны и малоизведаны. Мы меняем курс всех кораблей на... — он быстро нашёл в каталогах пригодную для жизни, но более далёкую планету. — MRN—540, — и командой задал соответствующий путь.
Затем он переключил панель и крикнул в другой микрофон, предназначавшийся для экипажа флагмана:
— Внимание всем! Произошла утечка опасного газа! Всем СРОЧНО покинуть флагманский корабль на спасательных шлюпках и перейти на резервный флот! Повторяю: утечка газа! — и нажатием дальней кнопки включил систему аварийного спасения.
— Блин, какая такая утечка? — Артур встал с пола и подбежал к Риду.
— Ну, допустим, вот так... — тот отключил системы контроля и перегрузил поток газа-результата горения. На камере он заметил, что труба не выдержала и лопнула. К счастью, это помещение на другом конце корабля — и до всего экипажа газ не дойдёт...
— Вот дурак... И для кого ты это делаешь? — выругался Артур и бросился догонять брата. — Ни в чём нельзя быть уверенным до конца! Ну сбегут они отсюда, и что дальше? Истребители сейчас обнаружат это и всех уничтожат.
Рид побежал назад, но успел активировать турели на флагмане.
— Рид, кретин, это наши единственные пушки! Хотя, погоди, у меня же есть это!.. — Артур достал ловко спрятанный бластер и навёл на брата.
— Ты мне угрожаешь? Я могу ещё что-то отменить?
— Да. Ещё ни одна шлюпка не открылась до конца. Подпусти меня к микрофону, и я объявлю, что это был бунт, и он подавлен.
— Хех. Как иронично.
— Не заставляй меня делать тебе больно. Я... правда не хочу... Столько крови!
— Правда? Ну так закончим это быстрее! — и Рид сделал кувырок вниз и быстрый разворот. Артур не решился стрелять и резко ударил его кулаком в лицо. Рид не ожидал этого и вырубился, упав на пол.
Чёрт, да он всё испортил! Часть экипажа уже успела спуститься и полетела к остальным кораблям. Истребители заметили это, но уже были под прицелом турелей. Артур подбежал к микрофону, но не знал, что сказать спасающемуся экипажу... и тут же был оглушён ударом в спину.
Очнулся Артур уже в маленьком помещении. Включив фонарик, он осмотрел место. Укреплённые стены, маленькое окно... И кодовый номер на потолке. Это была спасательная шлюпка.
За стеклом появилось лицо брата.
— РИД! ЧТО ТЫ ТВОРИШЬ, КРЕТИН?!
— Спасаю тебя, спасатель хренов...
— КТО ТЫ ТАКОЙ, ЧТОБЫ РЕШАТЬ ЗА МИЛЛИОНЫ?! У НАС БЫЛ ПРИКАЗ! — и ударил по окну, но это было бессмысленно.
Для спасения миллиардов требуется убить несколько миллионов... Что за чушь! Нет никакой уверенности думать о будущем восстановлении цивилизации, когда ты не можешь спасти умирающих у тебя на глазах братьев.
Рид последний раз посмотрел на Артура и с пульта дал команду отсоединить шлюпку. Это был последний спасательный борт на корабле.
Но кроме Рида, на флагмане ещё остались смертельно раненые и те, кому было уже всё равно. Они не убегали от Смерти.
По пути на капитанский мостик он встретил ухмыляющегося капитана Гарса. Ему и его выжившим солдатам было плевать на бунт, и он предложил Риду закурить.
Радары засекли вражеские истребители слева от корабля. Они думали, что на флагмане ещё кто-то остался... но большая часть уже давно сбежала у них из-под носа. Рид увидел белые вспышки за сбитыми машинами.
Прошло несколько минут после последнего залпа — у корабля не осталось ракет; боевое отделение было повреждено... Но тут пилоты зафиксировали новый объект. Это была звёздная система, куда изначально летел флот! Корабль приближался к искомой планете... Рид решил покончить со всем этим просто.
Войдя в атмосферу планеты, корабль включил все двигатели и сбил своим корпусом оставшиеся истребители. Обшивка загорелась, части судна отваливались и сгорали в падении. С последним своим грохотом корабль упал в океан. Включилась система аварийной маскировки, и посреди гигантских волн появились очертания острова...
Что случилось с Артуром, неизвестно, но экипаж большинства крейсеров успешно достиг новой цели. Также неизвестно, погибли ли выжившие на флагмане сразу после крушения, или всё же успели высадиться на планету.
Мне не всё ещё ясно в этих сюжетах, и пока я не могу всё это подробно объяснить. Но надеюсь, что когда-нибудь мои смутные догадки и предположения покажутся вам интересными. Надеюсь, что у меня получится, и вы не будете скептически и сонным взглядом разглядывать мои тексты. А у меня ведь часто начинается бессонница. И в тёплой темноте комнаты будет мерещиться то одно незнакомое слово, то другое... Эх...
— И что за хрень с рисовкой?
— А как с сюжетом быть? Фактически он ушёл в никуда. Перебрасывать гг с места на место — не дело. И правда было удобнее оставить всё вот так, летящим в неизвестность, чем выводить новый конфликт из ничего...
АХАХАХА
Ты совсем долбанутая что ли?
Что-что?
ЗАЧЕМ МЕНЯ НА МЬЮТ ПОСТАВИЛА
Как ты сделал это?
Ну, я же всё-таки главгерой. История это просто репрезентация событий с моей перспективы.
Правда?
Нет, блин, кривда. Мне когда-то Мекиль показала пару фокусов с пятым измерением.
Слушай, а что ты раньше так не делал?
Мне было чем возмущаться? Вон, пацаны вообще развлекались, в карты играли тут, блин.
Но всё-таки.
Хорошо. Ну и что бы ты дальше со мной делала? Предыдущая страница выпущена два года назад, а последнее крупное обновление — три года назад.
Ого.
Да вот и именно. Мне уж лучше дальше так лететь без проблем, вместо того чтобы переживать отстойные приключения.
ЭЙ!
Иди лучше биониклов делай.
Хорошо. Ты как раз во второй серии появишься, и я тебя отпущу. Идёт?
Тогда ладно.
Чудно.
Знаешь что?
Что?
Держи в курсе.
Да иди ты.
День второй[]
Проснулась я от странного ощущения в теле. В голове была звенящая боль, словно мой череп крошили миниатюрные молоты. Перед глазами плясал красный огонь; в теле ощущалась дрожь. Я села в кровати и постепенно приходила в себя. Соседи сверху опять пили и громко смеялись, мне совсем не хотелось просыпаться под эти звуки. Как жаль, что у меня нет другой возможности заселиться. Чтобы как-то расслабиться, я включила ноутбук что-нибудь почитать. Последние новости не особо заинтересовали меня; зато пролистав очередной блок рекламы, я вспомнила мой сон.
Я находилась в холодной пещере, над головой ярко светил гигантский красный шар, отражавшийся множеством символов, а на стене рядом висела такая же огромная чаша. Стоило мне коснуться её края, как вокруг возникла золотистая аура, которая пропитывала мою руку, освещая пещеру. И под магическим светом пещера преобразилась. Со своего места я видела старинный зал, не меньше какого-нибудь дворца, на нескольких рядах вокруг меня сидели люди. В центре среди всех восседал старик в короне; вокруг его трона валялись отрубленные головы; за спиной у него стояли два больших мохнатых зверя, под шкурами которых виднелись раны от клыков.
По бокам зала загорелись волшебные красные огни, и сзади меня замерцало множество зеркал – таких огромных и зловещих, что я поневоле засмотрелась на них. В каждом из них я видела себя... но везде — разную. Там я видела себя молодой девчонкой в зелёном летнем платье, а там — мрачную фигуру себя, укутанную чёрным плащом длиной почти до земли... Здесь была мной же любимой... А здесь... Я не могла оторваться от зеркал.
Но в следующий момент всё изменилось: зал становился более тёмным и таинственным, а затем — терял всю свою глубину; на его стенах появлялись серебряные детали — и драгоценные камни, но все в чьей-то крови; и фигурки стоящих на коленях людей; стенные фрески со зловещими картинами...
Я помнила большинство моих снов, но, — что странно, — как они оканчивались, я обычно забывала... или сама того не осознавала?
Рабочий день начинался абсолютно также, как и вчерашний — не считая того, что у пропускного пункта теперь стоял человек в чёрном. Его лицо было скрыто под шлемом с широким стеклом на месте глаз. Я показала охраннику мою карточку, на что он ответил, что это её старый вариант, и мне нужно заменить пропуск. Странно. Вроде бы на карте был указан настоящий год... Охранник посмотрел на свои часы и что-то в них подкрутил. У меня появилось неприятное чувство, что за мной следят.
Я услышала сзади меня чей-то крик и повернулась. Молодого человека в одежде сотрудника института взяли под руки два темных силуэта и потащили в сторону машины. Я заметила в его руке папку с фотографиями и поняла, что он сделал что-то, что совсем не приветствовалось в стенах этого института. Фигура в длинном темно-зелёном плаще, махала рукой, давая понять незнакомцам, что их ждут. Черные тени исчезли за поворотом дороги. Было непонятно, кто эти двое. Мне стало страшно. Я хотела подойти туда, но знала, что мне туда нельзя. Поэтому дальше я шла, не оборачиваясь и не обращая внимания на шум.
Как только я открыла дверь в свой кабинет, в меня немедленно ударила волна жара. Я совсем забыла про кондиционер. Внутри было душно — настолько, что я невольно поморщилась. На дворе стояла поздняя осень, и снаружи чувствовалась свежесть, которой так не хватало в помещении. Я включила вентиляцию и подождала, пока воздух уляжется. Достав из ящика с аппаратурой блок питания для переносного рабочего компьютера, я включила его и изучила план дальнейшей работы.
В одной лаборатории были готовы прототипы биомеханической руки из особого сплава титана с основой из нейроволокна. Сотрудники предыдущей смены самостоятельно изготовили измерительный диск с метками, в центре которого крепился прототип. Передо мной было поставлено дополнительное условие — поместить эти руки в особые перчатки на то время, пока я буду фиксировать результаты измерений. Было указано, что эти устройства очень чувствительны: система реагировала на тепло моего тела, и контакты на руке замыкались. Необходимо было обеспечить непрерывное проведение исследования.
Сначала было необходимо проверить подвижность руки. Я переключила команду и стала ждать результатов измерений. Это было не слишком долго. Стрелка прибора поползла вверх. Кисть поднялась всего на три миллиметра, но робот продолжал движение ещё пять минут. Когда пальцы соединились в жесте, я ввела несколько простых команд и система выдала положительный результат. Реакция конечности была моментальная.
Почему-то ко мне в голову пришла безумная идея. Вообще, судя по документации, прототип предназначался для серийного производства аналогов протеза рук человека. Но я представила себе автономную человеко-руку; и, пока загружала данные на сервер, составила простенькую программу самообучения конечности и через специальный блок подключила к протезу. Я взяла лист бумаги и, установив руку в положение для письма и наградив моей ручкой, заставила написать: «…Я модель номер три! Смерть всем человекам!..» – а после ввела команды через голос. К сожалению, я плохо помню, что именно продиктовала тогда. Компьютер написал произнесённые мной слова, но продолжал что-то чертить. В этих каракулях я не смогла ничего разобрать, и просто прервала исполнение команды. Ерунда какая-то.
А вот то что начертанные программистом каракули на бумаге должны быть осмысленными и понятными компьютеру, в этом я не сомневалась точно!
Далее я попыталась научить этот протез пожимать мне руку. Механические пальцы отказывались мне подчиняться – я увеличивала нагрузку и корректировала их движение. Я придумывала разные фокусы: причем каждый раз ладонь замирала на несколько секунд, словно запоминала. Чтобы протез точно не ошибся, я закрепила на своей руке специальный браслет, который распознавал механизм. Поднесла к роботу руку, но вместо дружеского рукопожатия эта штука ухватила меня за запястье и сжала со всей своей титановой силой. Прежде чем дело дошло до перелома, я успела левой рукой отменить команду, и механическая кисть выпустила мою. Рука у меня теперь болела... Я продолжила работу над прототипом без каких-либо экспериментов.
Но меня отвлёк звонкий звук чего-то хрустнувшего позади. Чёрт! Банка из-под глазастого мозга упала со стола и разбилась. Ну и кто поставил это туда? Один глаз субстанции едва заметно вздрагивал в такт скрежету протеза – похоже, эта штука ещё не умерла. Что это значит? Я соскребла существо с пола и бросила в кружку с минеральной водой. Может, хоть немного преисполнится в своём маленьком сознании.
В своём кабинете я продолжала заполнять отчёты о проделанной работе. Пришлось подписывать результаты испытания протеза под чужим именем, чтобы мне не пришлось чинить его или платить за ущерб. Я сразу вспомнила Камиллу, и решила поискать её в базе. Все её упоминания относились лишь на вчерашний день... Странно! Судя по тому, что она говорила, она работала здесь уже давно. А работала ли? В системе она была указана как научный ассистент. Что она тогда здесь делала, подсчитывала среднее число проходящих мимо человек? Вообще, как я заметила, никто из указанных в базе не работал в институте дольше, чем один день. Значит, я уже из числа счастливчиков.
Когда я забрала мои вещи, чтобы уже пойти домой, то нашла под ними старую книжку, которую утром не заметила. Это я забыла её здесь? Вроде бы я оставляла всю фантастику на месте. Я пролистала книгу. Интересно. Это было что-то вроде сборника сказок. Раскрыв её на странице с экспозицией, увидела что-то вроде изображения сказочной гравюры. Это была картина охоты. В лесу стоял невысокий мужчина с усами и бородой, одетый в одежду королей... Все казалось очень реалистичным. Особенно выделялся его меч, покрытый множеством изящных узоров, которые обычно рисуют на рыцарских доспехах.
На следующей иллюстрации человек, облаченный в роскошный наряд, как бы указывал остальным персонажам, что они тут чужаки. Они были похожи на магов, и по их движениям рук было видно, что они защищают что-то, или не хотят пропустить богатого человека. А в углу гравюры был рисунок, изображающий группу заговорщиков, вооруженных мечами и посохами. Их лица были скрыты масками.
Дома я нашла свободную минутку, чтобы почитать найденную книгу. Вот одна история оттуда:
Последнее желание[]
Ослепительное солнце испепеляло пустыню. Одинокому страннику предстояло пересечь ее, а перед этим он уже очень долго прошёл вдоль. Вокруг, насколько хватало взгляда, не было видно ничего. Изредка попадались чахлые кустики, да порой наползала тень – а в остальном – сплошной оранжево-жёлтый фон. Это было мертвое пространство, ничего не оживлявшее своей красотой. Окружающее казалось облаком призрачной пыли, разошедшейся в разные стороны.
Запасы воды почти кончились – потому что прошёл уже месяц, и на высохшем песке можно было надеяться только на несколько глотков. Тут вполне можно было застрять. Песчаная поверхность колыхалась, словно огромное злобное лицо, которое ожило былой властью, но не утратило своего свирепого варварства. Вся эта пустыня хотела его смерти. Но Одинокий странник не боялся смерти — она уже много раз миновала его, и в своих новых злоключениях он видел какой-то фатализм.
Наконец он достиг того, чего искал. Это была небольшая скала, пересекавшая пустыню, а в ней — неглубокая пещера. Забравшись в неё, он некоторое время вглядывался в её тёмные стены. Одинокий странник сидел, прислушиваясь к тишине. В пещере было прохладно, окружающая атмосфера была напряжена и непривычна — в ней ощущалась угроза. Где-то в глубине странник нашёл ящик, а в нем кувшин. Похоже, вот оно.
Странник отошёл к выходу из пещеры и откупорил сосуд.
— Я взываю к тебе, покажи мне путь из небытия в небытие!
Кувшин вылетел из рук странника и приземлился ровно на дно. Из горлышка вылетело тёмное облако дыма и огня. Странник вскочил и упал в песок.
«Это становится интересным, — подумал он. — Только что будет дальше?»
Облако заискрилось и загорелось ярким светом. И из этого света на странника посмотрели большие глаза. В какой-то момент он вдруг понял, кто перед ним — глаза были совершенно живыми и смеялись. Вскоре появился и сам волшебный джинн.
— Кто тот отчаянный, что посмел пробудить меня от тысячелетнего сна? — спросило существо, и его голос звучал, как звонкий колокол. — И откуда этот зов? Что в нем самом сокровенного? — Он вытянул перед собой руки и сжал их в кулаки. — Как же ты будешь сожалеть об этом, если ты уже причинил мне боль, посылая в никуда свой голос!
— О, мудрейший! — странник был абсолютно поражён происходящим, но всё ещё сохранял самообладание. — Я вовсе не желаю тебе зла. Я восхищаюсь твоим могуществом и прошу у тебя поделиться своим знанием со смертным. Меня называют Даики Дэн. Но сам себя я называю Одинокий. Я услышал о тебе, Джинн, из древних историй, и по слухам, ты способен исполнить одно моё желание. Моё желание... — собрался с мыслями воин. — Я... Я хочу постигнуть все тайны бытия. Сравниться знанием и силой с богом...
— Безумец! — громом прорычал джинн. — Ты вовсе не уйдёшь от своего заблуждения, подняв руку на Самого Бога. Не пытайся обмануть Его, не зная истины, иначе настигнет тебя такая боль, что прольётся драгоценнейший дар Источника!
— Ты меня неправильно понял... — ответил странник. — Я не хочу свергнуть бога, — если он, конечно, существует, — а хочу стать Новым богом, для нового же Мира. Это совсем другая метафизика.
— Я вижу определённую логику в твоих мыслях... Но что ты, смертный, можешь знать о богах, кроме сказок и легенд?
— В чём я точно уверен, — сказал Одинокий. — так в том, что если бог и есть, то он покинул меня и мой народ. Мне гораздо выгоднее считать, что бога нет, поскольку я уже ниоткуда не жду чуда.
— Чуда? — большими удивлёнными глазами джинн разглядывал скитальца. — Это каким же образом? Вы, люди, надеюсь, не принимаете за чудо то, что вы делаете. Так как же вы можете знать, что бог есть, если его нет? Или наоборот. Я запутался... Этот вопрос очень важен для джиннов!
На мгновение Одинокий задумался, не зная что ответить.
— А это что за чудо? Ничего не понимаю. Превратить лошадь в летающую тарелку? Создать голубя из ничего и запустить его в стратосферу, разогнав до первой космической?.. Или другое какое-нибудь чудо? Какой-нибудь просвет? О котором я никогда и не слышал? — джинн энергично помотал головой. — Что? Ой, где я? — он закрыл глаза ладонями. — Ничего не вижу!
— Да ты издеваешься.
— Ха-ха! Может, ты хочешь сделать меня божеством? Или создать себе нового?
— Мне не нужен другой бог. Я вообще не желаю ни в чём нуждаться. Мне достаточно единственного дара созидания.
— А разве ваша цивилизация не пришла к созиданию путём труда и изучения? К чему же тогда ваша религия?! Неужели вы её не понимаете? А, ну да. Вы же постоянно конфликтуете. Истина рождается из спора, но требует высокую плату. Нет нужды убивать друг друга, чтобы играть в бога. Я не люблю эту войну, вот я и убежал в далёкие края. Мне здесь лучше.
— Да. Я созидатель, — решительно сказал странник. — После войны я стал торговцем, купил дом у большого города и поселился с любимой девушкой. Но потом пришли чужеземные воины, сожгли город и никого не оставили в живых. Я создал себе идеальный мир, но в один момент потерял его. Чем я себе не бог? Только был я им, как оказалось, недолго.
Вся моя жизнь – это как сон. Я спал и видел сны, а проснулся… И я проснулся в каменном склепе и пошел выбираться из этих стен… Пока шел, я понял, что на самом деле все наоборот.
— Мир сузился до одной точки… И я поехал в одно подходящее место — узнал я о тебе из дальних легенд. Сначала не верил в магию, но по пути сюда преодолел множество преград и сразился с монстрами... — сказал Одинокий.
— Интересно... по твоей точке зрения, Бога нет, но после далёких странствий ты собственными глазами увидел волшебство! — джинн почесал свою бороду. — Что дальше? Высшая сущность не может жить в простой оболочке камня. А ты освободил меня из обыкновенного кувшина.
— Тот, кого я прошу — не Бог. Для меня ты — просто отражение истины. — сказал Одинокий. Он чувствовал, что в душе его бродит странная уверенность, но не знал, как её выразить. — Я ничего не скрываю. Я пришёл сюда в поисках ответов на все вопросы. Я пришел сюда не с целью отобрать твои силы.
— Я слушаю тебя внимательно...
— Я бы не пришёл сюда просто так, или для удовлетворения сугубо моих нужд. С целью наживы... Нет, за время моих странствий я многое понял, и имею желание лишь помочь людям; таким же сбившимся, как и я.
И Одинокий начал свой рассказ: о том, как рано потерял мать и вместе с отцом попал на войну, пробыл в плену несколько лет, как долго странствовал из города в город, пытался найти новый дом, но безуспешно... И как терял тех, кого начинал считать своей семьёй.
— Я много воевал, но так и не понимал — за что? Я объездил все страны, и видел за своим народом одни разрушения и хаос... — Одинокий печально вздохнул. — А возможно, мы все перестали верить в богов. Власть свергнула старые пантеоны, и основой нашей идеологии стала захватническая война. Ненадолго пришёл мир, и народ попытался восстановить веру. Мы создали себе новых богов... и разочаровались в них. Мы не приняли свою же веру!
— Если ты и в самом деле нёс на себе тяготы земного бытия, так прими же моё радушие, ведь ты совершил множество подвигов в ожидании этого мига. Ты заслужил встречи со мной! К тому же, если ты откажешься от удовольствия принять мою милость, то я не смогу погасить огненной искрой твоего застоявшегося счастья. Тогда я накажу тебя! Если тебе не по вкусу смерть, примешь хотя бы миллион мук! — джинн рассмеялся так громко, как Одинокий и не мог представить. — Ладно. Пошутил я. Но такое желание всё равно требует определённой платы. Я ведь не могу дать тебе всё из ничего.
— Тогда... — подумал странник. — Пусть вселенские знания и станут моим проклятьем! Я согласен разделить свой разум и память с Пустотой. Я уже видел столько вещей, о которых сложно забыть, так что мне нечего терять.
— А ты отчаянный... и смелый! Ты мне нравишься.
Джинн хлопнул в ладоши, и стало темно — солнце исчезло. Затем пещера обрушилась на землю; а после и земля улетела куда-то в бездну. Осталось только бескрайнее небо. Теперь все было видно: высоко, где плавали красные облака, висела прекрасная луна, огромная и яркая, словно крупная золотая монета. А во всем остальном мире не было ничего.
Одинокий почувствовал, что куда-то летит.
— Куда это мы?
Через минуту пространственного полёта они очутились в самом Космосе. Взор странника уже уходил в неизвестность. Он знал только, что в Космосе его ждёт много света, много неизвестных сил и очень много незнакомой информации. Пока он не понимал только одного, как выбираться из Космоса. Но это было уже неважно. Его окружала Бесконечность. Это было просто абстрактное понятие протяженности и пространства, отделявшее Космос от Хаоса.
— Хаос — это первозданное состояние бытия, — пояснил джинн. — Есть две стороны трансформации материи, но что же в конечном итоге является Хаосом? В своем последнем и решающем измерении каждая частица неизреченного аспекта Вселенной является Хаосом, распространяющимся и распространяющимся по ней. Космическое пламя мчится как несущийся среди звезд вихрь, порождающий Хаос, который в свою очередь порождает Вселенную и так до бесконечности. — Я представлял себе Хаос как мировой Океан, волны которого несут тебя в неизвестность. И, как морской царь, я бы смог управлять этими волнами, и так создал бы Порядок. Также Океан после недолгого поглощения возвращает тебя в то же самое место, откуда забрал... В центре Космоса располагался Порядок. Выглядел он как огромный кристалл, обёрнутый многочисленными оболочками различных форм и заполнявший собой целую планету. От него по всем возможным направлениям простиралось бесконечно много бесконечно длинных линий. Где-то там у этих координатных осей Вселенной танцевала тёмная фигура пожилого мужчины. — А, это Форд, — объяснил джинн. — Привет, Форд! Он уже двадцать две минуты танцует. Странник, который уже почти изучил все законы Вселенского Бытия, так и не понял, что это было. Ещё дальше за Хаосом располагалась абсолютно чёрная Пустота. Вообще, если бы Одинокий взглянул себе под ноги, он бы заметил, что Вселенная расположена на Пустоте. — Всё появилось из Пустоты, всё в конечном итоге в Пустоту и погрузится. И нет места, где нет Пустоты, но нет и того, где надо её искать... Хм-м... Скорее всего, надо искать её отсутствие. В конце концов, это Пустота, в ней нет ничего другого. Просто она была создана при строительстве этого мира и вообще она ждёт нас, чтобы поглотить. |
— Величайшее проклятие человека, если бы человек мог постичь Его разум... — прошептал Одинокий.
Тут он понял, что вернулся обратно на Землю, в ту самую пещеру у пустыни.
— Но... Но, возможно, я никогда не смогу стать настоящим Творцом. Ведь это уже не будет мой мир. Так кто же из его обитателей мне поверит, если я скажу правду? Кто поручится, что он не обманывает себя сам?
— Любой из смертных поверит в то, что увидит в зеркале. Даже боги способны на такое безумие... Хе-хе. Разве что люди не выдумают самих себя. Каждый получит то, о чем мечтал, хотя бы потому, что его мечта коснётся и тебя. Но помни, что ты сам сотворишь свой мир и сам же его разрушишь. А попытка остановить естественный процесс течения времени карается тем, что хуже смерти.
— Я понимаю твои слова, понимаю мои новые возможности. То, что будет через тысячу лет, увидят только новые бессмертные... Или небеса... А как же быть с историей этого мира? Как вместить в нее всё случившееся двести тысяч лет назад? Ты видел величие древнего солнца... Как сохранить красоту первозданной природы? И как не стереть следы самого великого чуда в истории человека?
Поистине, пройдут миллионы лет — и то, что ты сотворишь, при тебе же превратится в прах!
И эти люди помогут тебе? Будут ли отстаивать право жить вечно? А что ждёт древних и мудрых? Выживут ли они в грядущем хаосе?
— Ищи ответы на это сам. А если всё же передумаешь, скажи об этом сейчас. Вверяю твою жизнь в твою волю. Если же ты ошибешься, сама Пустота распахнет перед тобой своё чрево! Пусть же тогда в твоей душе всё произойдёт как должно. Ничто не сможет помешать этому. Ты найдёшь свой ответ. Разве кто-нибудь отрицает его за тобой? Ты пойдёшь туда, куда поведет тебя твоё сердце, — и уничтожишь всё живое вокруг, если выберешь не тот путь. Не делай ничего попусту! — сказал джинн и исчез. Пустыня снова погрузилась во тьму.
Придя в себя, Одинокий подумал, что искать ответ на свои вопросы следовало где-то в другом месте. Странным образом он позабыл, куда собирался направляться.
Солнечный свет падал с деревьев вниз, к зарослям высокой травы, растущей прямо из бездонной пустоты...
Степь казалась вымершей. Одинокие пастухи не показывались. Лишь далеко в долине, там, где обычно скрывалось солнце, можно было увидеть скромный караван путешественников. Их было трое, и уже долгое время они скитались по бескрайним просторам неведомой земли.
Теодор Тирольд, лучник, ранее разбойник, но теперь один из воинов-защитников своего народа. Шеллуд, поэт, изгнанный из города за какие-то смутные делишки. И человек, который возможно когда-то и имел своё имя, но теперь все называли его Мастер. Неизвестно, чем он занимался ранее, но за время путешествия он увлёкся звёздами и небесными телами, и научился читать по ним судьбу. Все они шли за одной целью, и на общей дороге встретились и продолжили путь уже вместе. Жили они до этого в разных частях света, но каждому в руки по случайности попала карта, указывающая исполняющий желания дворец. Три луча судьбы несли друг другу удачу, что делало факт их встречи ещё более занятным.
Слухи, донесшиеся до путешественников, говорили, что их ждёт великий город, Вечный город, как раз такой, путь к которому предсказали звёзды. Он простоял там уже сто лет, и будет стоять целую бесконечность. Одни только врата этого города были самой величественной постройкой на свете. Но увидеть всё это было не так просто, как полагали многие. Сам город становился виден только в самые яркие солнечные лучи. Кроме того, его окружали толстые каменные стены, которые нельзя было увидеть снаружи. Говорили, что в некоторых местах они были вырублены прямо посреди горы, а по углам стояли неприступные бесконечно высокие крепости.
Два года они странствовали по пыльным дорогам, пытаясь найти проход, ведущий в город. Несколько раз дорогу преграждали непроходимые высокие камни, покрывавшие склоны гор; прошли они и через множество лесов и озёр, прежде чем достигнуть далёкой страны. По заветной пустыне они шли почти трое суток, и всё это время казалось окружающим бесконечной дорогой, ведущей в неизвестность. Временами она поворачивала в другую сторону, и путешественники слышали протяжные голоса разных зверей, которые раздавались где-то далеко у горизонта.
Наконец, когда солнце стояло уже высоко в зените, впереди себя путники увидели громадную каменную крепость с широкими воротами. Они были закрыты, но из песка появились стражники и открыли путь в город, которая проходил через широкую лестницу и каменной площадке. С обеих сторон её стояли бесчисленные огромные бронзовые изваяния людей разных профессий и титулов. В центре города возвышалось огромное здание из чистого золота, окружённое величественными колоннами и стенами с высокими окнами. Вокруг толпились люди в блестящих одеждах, украшенных драгоценными камнями. Среди них выделялись два высоких воина в странных одеждах — на их головах были шлемы с костяными шипами, а доспехи представляли собой кольчугу из серебряных колец. Воители были настолько невозмутимы, что походили на каменные статуи.
Они встретили путников и начали медленно подниматься по ступеням дворца. Через несколько минут они подошли к широкой деревянной двери. Железная цепь отворилась, и стража пропустила посетителей внутрь. Открывалась чудесная картина. Полы дворца были украшены роскошными коврами с золотыми орнаментами. Выложенная мраморными плитами площадка в центре была уставлена мягкими диванами. На золотых канделябрах горели свечи в огромных бронзовых шандалах. По стенам висели картины, изображающие величавые фрески знаменитых художников из самых разных частей света. В глубине зала, за рядами длинных белых столов, на троне сидел мужчина с мрачным, но красивым лицом. Он был одет в широкие красно-чёрные одежды. Не отрываясь, он смотрел на вошедших к нему незнакомцев.
— Кто вы? — спросил он. — Меня зовут... Простите, я забыл. Я Великий, который создал эту страну. Арбела — это мой Вечный город. Добро пожаловать. Меня очень интересуют Ваши истории. Я уверен, вам есть, что рассказать мне! — Он поднялся с трона и сделал широкий жест в сторону коридора. — Проходите, присаживайтесь. Отдыхайте и ешьте! — он сделал жест рукой, похожий на заклинание, и на столах появились яства. — Тогда мы успеем поговорить обо всем!
— Меня зовут Теодор Тирольд, я воин.
— Я — Шеллуд, странствующий бард.
— Меня называют Мастер, и я скиталец, живущий по течению этого мира.
Великий огляделся, словно проверяя, все ли в комнате. Потом повернулся к гостям:
— Что привело вас в мой необычный мир? В чем причина вашего сомнения; ваш главный вопрос? Не пугайтесь, я угадал всё правильно. Нет ничего невозможного, ибо моя вера в вечность неизменна, и я не спешу нарушать данные мной клятвы.
Теодор встал и первым обратился к Королю. — Приветствую тебя, Великий! Я пришёл из далёкой страны... много лет у нас был мир, но потом на наш народ обрушились несчастья и нищета. Было множество войн, убийств и кровавого грабежа. Меня избрали на власть, и я пошёл ответной войной на врагов. Но мои воины погибли вместе с великим городом... Я один выжил в этой битве, за что и был справедливо обвинён. Мой мир опустел, и в него пришла Тьма. Так я на много лет ушёл в ничто, в вечное забытье. Теперь я ищу спасение для моего народа. Я устал от всего этого, Великий! Я хочу познать Истину! Сделай меня воином из легенд, достойным защитить моё королевство и в одиночку! А в твои руки я хочу передать все свои мечты...
— Я вижу, что ты достоин своей просьбы, Теодор. Что ж, тогда... — Король помолчал несколько мгновений, и голос его наполнился торжественностью. — Я сделаю тебя правителем тех земель, где нет Тьмы! Ты готов служить мне так, как тебе служили твои воины? Твой меч ждёт твоего решения! — перед Теодором спустилось волшебное оружие, тот взял его в руки, и его доспехи преобразились, а вместо капюшона появился воинский шлем. Он встал, чтобы поблагодарить Короля, и отошёл, восхищаясь новым мечом и своей собственной силой. Он был в сияющей ярости и в восторге.
Прошло немного времени, и следующим к Великому обратился Шеллуд.
— Я приветствую тебя в твоей замечательной стране, Великий! Раньше мои песни привлекали много народу, и мне нравилось дарить смех и счастье окружающим. На полученные с выступлений деньги я выкупил таверну и развлекал посетителей там. Но затем мои новые стихи стали присваивать себе барды других городов, и я становился там непопулярен. Без моей славы я был никем, и меня никто больше не ценил. Я уже не смог собирать денег на то, чтобы прокормить семью... Я прошу, если ты знаешь как, то научи меня такой музыке, чтобы она заводила струны в душе каждого её слушающего! Чтобы я никогда не был забыт как великий поэт!
— Эту музыку души для тебя я открою, — сказал Великий. — Я научу тебя. Я покажу тебе, как источать эту волшебную энергию из твоего тела. Но ты должен быть осторожен, ты не должен петь о себе, а только о том, что ты чувствуешь. Иначе твои песни будут не очень убедительными... и для твоего инструмента тоже. Поверь, ты будешь счастлив в твоей новой жизни... — Король хлопнул в ладоши, и в руках у Шеллуда появилась золотая арфа. Тот коснулся её струн, и сама собой заиграла новая мелодия. Вдохновлённого, его словно подхватил какой-то водоворот, и он помчался, переливаясь разноцветными огнями.
Мастер посмотрел на Короля так, словно хотел обратиться к нему сразу; но чувство словно заставило выйти его из иллюзии.
Повернувшись, он заметил товарищей в другой, тёмной стороне дворца, среди рядов из коллекции искусств Великого. Теодор уже бросил свои лук и стрелы и продолжал тренироваться зачарованным мечом; теперь он взял в руки щит и принял боевую позицию... но так и остался в этом положении, а тело словно затвердело и, побелев, превратилось в мрамор. Шеллуд не обратил на это внимания и продолжал воспроизводить музыку его души... песня так и продолжила играть в воздухе; а на стене напротив места, где стоял поэт, появилась картина с изображением знакомой фигуры с арфой, окружённой вечными поклонниками и славой.
— Объяснись. Кто же ты? Ты уподобляешься богу, и при этом вопреки своим словам показываешь, что готов нарушить обещания, — сказал Мастер. — Этот мир мстителен, жесток, далек от всего, что рассказывают поэты и короли, и тем не менее он кажется мне прекрасным, потому что полон огня и жизни. Разве может быть что-то страшнее твоей необузданной силы, которая нарушает эту первозданную гармонию? Прошло бы много лет, и мои спутники умерли бы своей смертью, а их история жила бы дальше в виде их наследия. Разве тебе нужно становиться частью чужой истории, чужих надежд и мечтаний? Да и какой смысл помнить тысячелетнее прошлое, если тем самым ты обрекаешь себя на вечную старость вдали от чудес этого прекрасного мира, в котором каждую минуту даже самые светлые из нас пытаются найти свою дорогу назад. Ты лишь поглощаешь прекрасные таланты, заманивая к себе всех тех, кто смог бы превзойти тебя в чём-либо. И всё это, — он указал на бесконечные ряды картин и скульптур. — Лишь бледная тень того, чем бы ты смог по-настоящему стать.
Великий наконец встал со своего вечного трона. Он был несколько напряжён: его глаза были широко раскрыты, а на губах играла растерянная улыбка. Мастер увидел ряд необычных оскаленных зубов.
— ТЫ! — вскричал он. — ТЫ! Убивающий Нас и бросающий в ту бездну, откуда нет выхода? Захотел превратить мою душу в пыль и распылить по ветру? Нет, у тебя ничего не получится, такая у меня судьба нечеловеческая — когда я сбрасываюсь в пропасть, она подхватывает меня и смеётся с роковой улыбкой на лице! А когда я поднимаюсь ввысь, она пожирает меня, как спелое яблоко. Так было и так будет — я стал частью этой Вечности. И ты пришёл сюда, чтобы говорить мне эти слова? Неужели у тебя нет никакого выбора, кроме как отнимать у меня ВСЁ МОЁ ВРЕМЯ? — безумный король бросился в сторону Мастера, но прежде тот достал из-под плаща свёрток с каким-то сосудом и разбил об пол.
Король похолодел от ужаса и, дрожа, закричал. Из осколков стекла и черепков поднялся густой дым, становившийся всё гуще. Во дворце потемнело, и крики несчастного короля потонули в шуме и треске пламени. Из-под завесы показалась горящая голова дракона... Великий узнал эти усмехающиеся глаза; а на его собственном лице читались страх и безнадёжность. Вечная тьма пришла, чтобы поглотить его полностью! Почуяв противника, Дракон расправил крылья и устремился к нему. Король в изнеможении упал наземь и через несколько мгновений сгорел... В почерневшем пламени, разгоравшемся всё сильнее, исчезли и дракон, и Мастер... Стены дворца рухнули и рассыпались в песок, а сам город вместе с призрачными жителями исчез в пустыне, словно его здесь никогда и не было. Солнце окончательно скрылось за горизонтом. И только там, далеко, было видно мерцание огромных красных глаз…
Чтение вышло занятным, и я даже не заметила, как пролетело время. Пора было готовиться ко сну. Но тут мои мысли снова вернулись к человеку, которого насильно уводили из института. Я никак не могла привыкнуть к тому, что такое возможно средь бела дня, на территории научного заведения. Может, я становлюсь слишком нервной? Вдруг снова начнется приступ мании преследования?
От этой мысли меня стало знобить, и я вспомнила, что забыла принять успокоительное. С этими невеселыми мыслями я пошла на кухню. Но, открыв дверь, я почувствовала что-то неладное – и услышала, как громко стукнула крышка кастрюли, и последовал оглушающий хлопок. Потом пришла в себя и помчалась на шум. Половина кухни была взорвана – обломки потолка долетели до окна и упали на пол; а рядом с местом, где я стояла, осталась воронка диаметром примерно с человека. Часть стены вовсе была разрушена и выходила прямо на улицу – посмотрев вниз, во двор, я обнаружила два лежащих тела, а сам тротуар был покрыт уже растекшейся красной лужей.
В первый момент я решила, что это результат взрыва микроволновой печи или спрятанного детонатора; но потом заметила, что следы взрыва в основном были оставлены на стенах – на них были видны канавки и отверстия, вдавленные в известку. Мне стало душно — хотя помещение с отсутствующей стеной и должно идеально проветриваться, мне почему-то стало нечем дышать. Комнату заполонил неизвестный газ — он висел в воздухе густыми облаками и никак не желал рассеиваться. Его запах заставлял меня морщиться и кашлять, и я стала думать о том, что если за окном и есть какая-то опасность, то она находится снаружи, и я... К̶͔̺͉̳̲Х͞Е̫͕͙-̝̟͖̞̣͉̲͝К͓̙͉͝Х͉̥Е͏...
Д̻̟̥͕͜е͕̗̱̱͙н̮͍͉͕̮̤͟ь̢̰̤͈͔͍ ̺͎̙̙Ṋ̵͎͉̪-̯͎̞̞͚̼͝ͅн͓̥ы̯͙̖̞͢й̸[]
Скажи, что ты видишь за границей этой безграничной пустоты?
Сон превратился в образ обыкновенно банального безумия. Окружение представляло собой бессвязные отражения света, воды и огня. Всё смешалось в неясные геометрические формы, растянулось в пространстве и перспективе, и я очутилась в новой, бесконечной комнате. В её центре за маленьким столом сидели двое и играли в карты. Один из них был очень стар, у него были длинные седые волосы и такая же борода. Второй был одет во всё чёрное, а его лицо было скрыто за капюшоном.
Игроки заметили меня и поздоровались, в свою очередь окинув взглядом мою фигуру. Разглядывая меня, они переглянулись и снова перевели взгляд на игру.
— Графиня Аль-Джелата, — сказал старик, вставая и протягивая мне руку, — Как ты выросла! Здравствуй, Кира. Ну как, хорошо провела время? Я только что принёс тебе подарок. Это небольшой китайский календарь. Смотри, видишь? — он указал на отметки с цифрами, обозначающими фазы солнца и луны. — На нём числа не полностью нарисованы. Так, как получилось, пронумерованы. Это для разных дней и месяцев, а... а нет, вот здесь они повторяются.
— Извините, я, кажется, не понимаю… — сказала я.
Старик изобразил на лице явную задумчивость. Другой человек, что был одет в чёрное, повернулся ко мне. Я почувствовала на себе его холодный, как у мертвеца, взгляд.
— Видишь? Эти числа построены в ряд, в том самом порядке, в котором мы спим. Понимаешь? То есть, если впереди целая суббота, то там следующая неделя, а если напротив какой-нибудь месяц, то... хм-м. Всё рассчитано таким образом, чтобы сон длился ровно столько времени, сколько проходит маятник. Вот почему часы в Венеции остановились. Всё время кто-то да спит. Догадайся, кто? — старик обернулся и торжественно указал пальцем вверх. — В Венеции уснул Да Винчи. А мы с тобой сейчас спим, графиня. А кто спит в твоей кровати, ты наверняка догадываешься сама. Попробуй-ка угадать. Давай… — и, не дождавшись ответа, разбил подарок о пол. — А, ну и ладно. Чем меньше знаешь, тем крепче спишь.
— Справедливо, — добавила я, пытаясь понять, что от меня требуется.
В тот момент мне отчего-то показалось, что старик и второй таинственный игрок такие же обычные люди, как и я, которых отравил страшный сон.
«Как странно! — подумала я. — Как будто не играют в карты, а что-то ищут… Ищут смысл жизни…» Я заметила, что голос и движения старика изменились. Теперь он вёл себя как настоящий колдун.
Он подмигнул мне, а потом накрыл мою руку своей и сжал так, что я вздрогнула.
В руке у него оказался старинный ключ. Но в эту секунду старик перестал играть, и его лицо изменилось. Оно медленно вытянулось и выросло почти в человеческий рост. Ещё секунду назад он был карликом, а теперь превратился в большое существо со множеством вытянутых ног. Это оказалось так неожиданно, и я испугалась не на шутку. Я отпрыгнула в сторону — и меня накрыло холодной волной! Ледяные иглы впились в мою кожу, и, упав на пол, я почувствовала, что теряю свои силы. Передо мной блеснул свет и стал медленно обтекать моё лицо. Я зажмурилась — но ничего не произошло.
А потом я почувствовала, как что-то сильно тянет меня за ногу. Меня затягивало в воздух — а когда я открыла глаза, то обнаружила, что уже падаю. Это было очень странное ощущение — полёт казался бесконечным, а вверху не было ничего, кроме облачных силуэтов на чистом небе. Пролетая сквозь вихри искрящегося огня и разноцветных световых фигур фейерверка, я увидела тысячи летящих ко мне звёзд — и, приглядевшись повнимательней, заметила, что они складывались в подобие длинного иероглифа, проступавшего на холодном черном небе. Я почему-то узнала этот знак, но не могла его прочесть — он быстро скрылся за слепящим потоком огня. Пламя внизу стремительно сгущалось, и, достигнув своей кульминации, заставило всё вокруг исчезнуть.
Был во всем этом оттенок истерики — словно ночная молния осветила часть моего сознания, до этого скрытую туманом маски жестокости. Мне казалось, что я вижу сон — до того забавный, полный страха и неясных очертаний. Я с изумлением ощущала себя живой. Мне захотелось смеяться, я смеялась, и я смеялась до тех пор, пока наконец не заболела от этого неудержимого смеха.
То, что когда-то казалось мне вечностью, похоже, приближалось к концу. Я открыла глаза.
Находилась я, судя по всему, в больничной палате.
Как это произошло? Я попыталась встать, но, как оказалось, это давалось мне с трудом — тело отказывалось подчиняться. Не иначе я умираю. Комната была совершенно пуста — ну, кроме кровати, разумеется. Я поползла к окну — и сквозь пелену тумана, клубившегося за его рамой, разглядела чёрную ленту дороги. Я была где-то на десятом этаже, не ниже. Можно было отсидеться. Меня бы уже никто не потревожил — ну, только если кто-то не решил навестить меня...
У меня не было даже сомнений — всё, что произошло в комнате, было на самом деле лишь моим сном. Она мне приснилась. Она не была реальным миром. Может быть, я видела этот сон во сне? В таком случае я умирала от галлюцинаций, не понимая, что с моим телом происходит и почему. Я села на кровать, подоткнув под себя покрывало.
Дверь в комнату открылась движением механической руки, и я вздрогнула. В палату вошёл робот в медицинском халате, отличавшемся от наряда доктора совершенно незначительными деталями. Выпуклый зрачок его глаза, усеянный разветвлёнными рядами красных пластин, зловеще уставился на меня. Робот сделал шаг вперёд, и я сообразила, что не могу дать ему отпор. А надо ли? Санитар достал из внутреннего кармана небольшой экран и включил видеозапись.
На одном из кресел сидел измождённый седой человек, правая рука которого была спрятана в складках халата. На его лице сияла обаятельная улыбка. Человек сдержанно вздохнул, и произнёс:
— Здравствуйте... Разрешите представиться: Зенон Холриг, доктор технических наук медицинской системы U79. На этой самой планете, что расположена в трёх звездных системах от вашей Терры, находится медицинская служба Arc-Universe. В последнее время мы регулярно проводим исследования по изучению проблем смерти. Официально все исследования проводились с целью получения технологий для создания нового вида живых существ. Но с течением времени экспериментальные результаты поразили нас своим величием. Нам удалось получить достаточно полные и углубленные данные, позволившие зафиксировать интересный факт... — человек привстал с кресла и посмотрел на меня грустными и прозрачными голубыми глазами. — Мы открыли некоторые закономерности, которые позволяют выделить два вида смерти. Первый — это смерть физического тела; например, при повреждении ядра головного мозга. Второй — смерть психического тела; например, смерть души в результате выхода из физической жизни. У вас есть свои соображения, почему нам следует помогать вам?
Я задумалась — в голове проносились разные варианты. Человек между тем продолжал свой рассказ:
— Почему мы не дали вам умереть? Из-за особенностей физиологии вам требуется длительная перестройка организма для вашей новой деятельности. А перестраивать сознание — очень сложная и болезненная процедура, которая может длиться много лет... Поэтому мы дали вам шанс начать все сначала и принять участие в новом эксперименте. Уверяю вас, мы хотим помочь вам так же, как вы помогли нам. Благодаря нашему опыту в области искусственного сна разработан способ, позволяющий легко отправить человека в долгую, но безболезненную смерть...
Эвтаназия, значит... А как красиво он подводит свою речь! Нет уж. Я не стала дослушивать и запустила экран в голову робота. Тот затих и медленно отключился. Я осталась наедине с кошмарными мыслями... Лучше уж быть мертвой в тёмной лаборатории, чем в этой стерильной дыре. Я никогда не чувствовала себя такой одинокой.
На разбитом экране я разглядела своё отражение. Лицо было очень бледным; по контрасту с тёмно-зелёными глазами оно казалось ещё моложе. На лбу появился небольшой шрам — как я поняла, след от удара; но я не помнила ничего такого.
Надо было быстрее выбираться отсюда. Я вздохнула и взялась за ручку двери. Интересно, стоит ли за мной слежка? В коридоре было тихо и спокойно. Что ж, будь что будет. Я вышла на ближайшую лестницу вниз и спустилась на нижний этаж. Это был просторный холл с несколькими диванами по периметру, а в центре его стоял круглый стол с монитором, на котором беспорядочно высвечивались числа в таблицах.
Вокруг стола сидели трое человек в чёрной одежде. Двое махали мне руками и что-то тихо бормотали, не переставая разговаривать между собой на неизвестном мне языке. Третий шевелил губами, но слов разобрать было нельзя. Видимо, я была неизвестной фигуркой, которая непонятно откуда здесь появилась. Я поздоровалась и сказала им: «Что это за место?». Они посмотрели на меня, ничего не ответив. Я не сдавалась. Тогда троица поднялась из-за стола и вышла из холла. Я пошла следом. В коридоре они обернулись, явно ожидая от меня преследования, хотя шла я совершенно бесшумно. Так прошло несколько минут, пока они не обошли весь коридор и сели в лифт. Я осталась внизу и пошла в другую сторону.
За одной из дверей я услышала разговор — не разговор даже, а какой-то жужжащий гул. Меня это насторожило. Я подошла к двери и слегка толкнула её. В палате оказались двое говорящих; вернее, один говорил, а другой слушал. После секундной заминки они уставились на меня. Я стояла у двери и собиралась с мыслями... Как вернее всего описать ситуацию, в которой я оказалась?.. Совсем растерявшись, я уже начала говорить на своём языке, но беседовавший словно спросил соседа: "Кто это?"; и не получил ясного ответа. И опять я ничего не узнала. Я вышла в коридор и направилась искать что-нибудь другое.
Смириться, и провести здесь остаток жизни? Это было мне отвратительно. Бежать? А куда, или, что вернее, как? Я встретила ещё штук с сорок охранных роботов; соответствующе вооружённых и более крупных, чем тот, что пришёл ко мне в палату. При мне эти санитары вырубили и куда-то утащили двух дерущихся пациентов. Лучше лишних шуток не шутить.
Я долго брела по коридору мимо запертых дверей, боясь даже думать, куда я попала. Но постепенно моё смятение и робость улеглись. В конце коридора оказалась дверь. Она была чуть приоткрыта. Я сделала несколько шагов и остановилась. Я поняла, что нахожусь в какой-то комнате для отдыха. Там было несколько столов, кресла и два мягких диванчика. На стенах висели картины в золочёных рамах. Здесь было так уютно, и мне вспомнился родной дом: знакомые лица, семейные фотографии, книжные полки, белые стены с обоями... Неужели всё это существовало только в моём сне? На одном из столиков были разложены какие-то бумаги; разобрать, что именно на них написано, не удавалось. Моё внимание привлёк рисунок с изображением человека в длинном плаще, и, по видимости, двоих его детей — они стояли, подняв руки, в одинаковых позах вокруг нарисованного солнца. Они улыбались, но я никак не могла разобрать их лиц.
На стене рядом я заметила продолговатый шов склеенных обоев. Я провела по нему рукой, и в стене медленно открылась маленькая дверца. Неужели так легко? — на полу рядом валялась сломанная медная ручка. Дверь открывала старый пожелтевший шкафчик: на его полках стояли стеклянные бутыли, какие-то пакеты, склянки и флаконы. Моё внимание привлекла чёрная пластмассовая коробка. Я открыла её и вынула что-то наподобие маски. Она закрывала лишь нижнюю половину лица и не казалась похожей на человеческую; но всё равно выглядела эффектно. На обратной её стороне была нарисована неправильной формы звезда. Я поднесла маску к своему лицу и посмотрела на себя в зеркало: лицо было таким же бледным и скучным, но глаза как будто горели. Я почувствовала себя... счастливой? Но сейчас маска не была нужна мне. Я положила её на место и пошла обратным путём.
На втором этаже заметила знакомую дверь, за которой точно не ожидала сюрпризов. В воздухе висел кислый запах несвежести; санитар так и остался лежать на полу. Сдвинув его к стене и сложив компактнее, открыла окно. Тогда я не заметила решёток на раме — ну, что ж, это было довольно очевидно. Интересно, сколько это сооружение по-настоящему в высоту? Сто метров? Тысяч восемь? Преодолев головокружение, тяжело легла на кровать и уснула.
На этот раз я не была в плену сна, а в более-менее привычной обстановке. Проснулась я оттого, что кто-то светил на меня фонариком сквозь открытое окно. Я подняла глаза. Никого не было, а окно было распахнуто настежь. Наверно, показалось. У кого может быть такое сумасшедшее ночное виденье? Или и такое бывает... Вроде сон был нормальный. Я подошла к окну. Город (?) казался похожим на постаревшую после эрозии фотографию.
Я уже и забыла, что прервало мой чудесный отдых, как почувствовала, как кто-то дышал мне в спину. Я нервно обернулась — тёмная фигура показалась очень знакомой. На меня смотрело бледное вытянутое лицо с весёлыми глазками. Это был тот человек, которого я отвлекла от разговора в чужой палате.
Он был похож на счастливчика, который выиграл миллион в лотерею. Я даже не успела ничего сказать; как раз в этот момент он подошел совсем близко и схватил меня за лицо. Вот это мне не понравилось. Я разозлилась и изо всех сил толкнула его.
— Х-хэй, погоди, это я не удержался, чтобы не дотронуться. Прости. Я здесь редко такое встречаю. Ты ещё даже целая.
— Что?
— О. Ну ладно... Не буду разочаровывать тебя заранее. Просто будь готова утратить половину своего жизненного функционала.
— Я слышала, что они предлагали мне делать; и лучше бы санитары ничего не говорили и держали меня под постоянным сном. Забирают нас на трансплантацию?
— Что ты, о-о, нет-нет. Тела-то здесь наоборот, совершенствуют, — гость показал мне свою механическую титановую руку. — А вот разум пересобрать в состоянии. Я пока ещё держусь, я пациент не совсем обычный... Меня Герман зовут.
— Камилла, — соврала я.
— Хм. Когда ты загялнула в палату моего дорого друга Фреда, знаешь, я ведь тогда понял, примерно откуда ты. Могу ошибаться на пару световых лет. Я-то сам тут давно, но помню, как выглядят люди. ЕЩЁ ЖИВЫЕ.
— Да? И что ты мне предлагаешь?
— Я полагаю, ты так же заинтересована в побеге отсюда, как и я — в возвращении ясности моего ума. Кгхм!
— Я вас слушаю.
— Эту планету построили Архитекторы, чтобы проводить на ней эксперименты. А мы что-то вроде тестовых образцов...
Мне уже было ясно, что за эксперименты я проводила в лаборатории.
Глухое и страшное эхо жизни. Несмолкаемый крик о смерти... Это понимание пришло в результате научного интереса и физической боли.
— ...произошла пространственная рассинхронизация, и твоё тело приняло форму по принципу суперпозиции, — появился передо мной Герман. — Но так как ты существовала лишь в одном таймлайне, то не переместила сюда свою психическую оболочку, как остальные, — он указал на себя. — А телепортировалась полностью. Связь между разумом и телом у тебя наиболее прочна, как бы тебе не казалось обратное.
Звучало неубедительно, но я притворялась, что слушаю.
— Это всё отлично, но как оно относится к делу?
— Твоя родная планета?
— Земля, — наспех ляпнула я.
— Хм-м... Земля. Терра?
Я кивнула в ответ. Герман задумался на минуту и сказал:
— Есть один способ... но я никогда не пользовался им на таких расстояниях. Ты знаешь, как путешествовать через воспоминания? — но не дождавшись ответа, он тут же прервал меня. — А, точно. Вы же не телепаты. Это нечто похожее на сон или видение, но более... реальное. Хм. Вроде визуализации прошлого с нейтральной стороны, но не настолько достоверной. Главное, что воспоминания открывают порталы через время и пространство. Но изменить ход событий так нельзя, возможно лишь перемещение в другую точку вселенной.
— Так у тебя есть воспоминание о Земле? Ты был там?
— Э-э... ну, можно и так сказать, — ответил Герман, и в его глазах зажглась мрачная решимость. — Но это, впрочем, неважно. Важнее твоё личное восприятие этого места, и связь с воспоминаниями.
— Ключевой способ перемещения в пространстве, разработанный Архитекторами, — начал объяснять он. — Это использование абстрактного мышления — читай, воображения — для представления места, в которое ты направляешься. Ты можешь выдумывать любые формы и перспективы, лишь бы твоя трёхмерная форма была в этом мире нормой. Но при создании картины "из головы" неизбежно возникает погрешность — эффект рандомности, который уводит тебя не туда. Воспоминания связывают тебя с местом, где ты уже побывал, и позволяют "прочитывать" проекцию на реальность. Так создаётся путь между измерениями.
Мне не показалось это чем-то удивительным. Если из-за искажений во временной перспективе лучше путешествовать как бы между двумя мирами, нет ничего странного в том, что ты видишь их разными. Проблема заключается в том, что разум заставляет тебя видеть лишь очертания далёкого места и то, как сильно они в нём отличаются.
— То есть ты хочешь использовать мой неотформатированный разум для создания проекции твоего воспоминания о Терре и разрыва пространства? А я точно попаду в моё время?
— Несомненно. Я буду достаточно далеко, и проекция распадётся так же, как и появилась. Ты попадёшь к своей цели, а я... Пока что мне хватит спрятаться между мирами.
— И что же нам надо будет сделать?
— Тебе — пока ничего. А мне не помешает одолжить паёк из столовой...
Через окно мы спустились в заброшенный склад, где Герман прятал необходимое от санитаров; и скрывался сам, когда проводил время в пространственной медитации. Помещение было маленькое, тёмное и сырое; но его мрачные детали так интриговали, что мне сразу же захотелось здесь остаться. На стенах висели старинные манускрипты, у пола в ряд сложены книги без обложек и куча железок; все эти атрибуты делали место похожим на мастерскую. Я подумала, что главное в таком творчестве — не приземлённая визуальная сила, а загадочный и возвышенный мистический язык.
Я не заметила, как Герман быстро вернулся. На нем был тёмный и рваный рабочий халат, испачканный серой пылью, а в руках он нёс стопку книг. Увидев меня, он остановился и протянул одну книгу. Я прочитала название: «Справочник по противодействию психосоматической магии». Было совершенно ясно, что его интересуют не виды техники, как я думала, а заклинания. Мы сели на старые выдвижные ящики, стоявшие в углу, и Герман принялся за дело. Я ждала. Он стал сосредоточенно вычерчивать на полу странный символ: круг с изогнутой дугой, образующий полумесяц. Движения художника напоминали фехтовальный выпад, но совершались легко и плавно, без видимых усилий, как бы машинально; скоро он оставил первый рисунок и склонился над другим, более сложным — эта линия напоминала огромную спираль и узором обводила круг в центре.
Он провёл по рисунку рукой, и я ощутила магическое действие. Несколько минут Герман вглядывался в линии и бормотал что-то непонятное. Затем жестом он указал место, где мне следовало встать. Я подошла и прочитала заклинание транса. Оно состояло из двух слов. Два конца спирального круга. Что-то впилось мне в сознание холодным и злым штырем, и казалось, что я вот-вот упаду в бездну и в ней утоплюсь.
Я зажмурилась — передо мной возник искажённый мираж замка с множеством дверей. В стороне возник чей-то расплывчатый силуэт. Приблизившись, он помог мне спуститься по невидимой лестнице в темноту. Я ощущала холод и тяжесть за спиной, как никогда прежде. Чёрный туман у подножия лестницы делался всё гуще...
На утро я не могла вспомнить дальнейшие подробности моего сна: память словно раздвоилась, и что-то смутное и неопределённое накатывалось на меня. Сквозь эту туманность я определила, что нахожусь в своей палате; теперь тут было чище, а разбитый робот исчез. Пока что всё указывало на то, что проекции чужих воспоминаний я переношу не так легко. Но я начала понемногу привыкать к своему новому состоянию. Заняться было особенно нечем; оставалось только валяться на кровати и считать трещины на потолке.
В столовой было шумно; люди говорили, пили и ели, не обращая на меня никакого внимания. Я незаметно взяла последний кусок творожного торта и села в самый конец длинного белого стола. Пока я завтракала, мои мысли немного прояснились. Напротив меня двое пациентов рассматривали записи карандашом и обсуждали что-то вполголоса. Один из них наклонился ко мне и шёпотом сказал: «У нас есть несколько готовых планов побега. Вас это интересует?» Я покачала головой и тихо ответила: «Я подумаю». Его лицо несколько просветлело и он протянул мне лист бумаги. Я выхватила его и прочитала: «Бежат. немедлено». Очевидно, план не предусматривал особых деталей. Когда я подняла голову, беглецы уже почти достигли конца коридора, но дорогу им вовремя преградили двое бронированных роботов. Силы были неравны — охранники поймали бежавших и ударили энергожезлами. Мне было не по себе, но бежать сейчас означало только усугубить ситуацию. Дождавшись, когда охрана скроется из вида, я пошла наверх.
Я не до конца осознавала, куда я шла, и вдруг оказалась перед широкой круглой дверью с надписью, похожей на «ентур иарвх-Ому». Вместо замка висела металлическая пластина со складывающимися в рисунок деталями. Машинально я изобразила что-то похожее на звезду, и дверь тяжело открылась. Передо мной открывалось многоэтажное помещение наподобие хранилища; на разных его уровнях шестиугольные платформы соединялись системой лифтов и подъёмников. Колонны и краны с проводами и шлангами были разной высоты и формы — некоторые походили на огромные грибы-дождевики, другие напоминали конусообразные фигуры. Всё напоминало гигантский холодильник. Я прошла дальше и обратила внимание на рельефные стены. Я нажала на её фрагмент, и оттуда выдвинулся продолговатый ящик с книгой. Выглядела она совсем обычно, но название и содержание представляло собой бессмысленный набор букв латиницы. То же самое я обнаружила в книгах из соседних ящиков. Что за шутки?
Рядом, словно по моему мысленному сигналу, появилось левитирующее металлическое кресло в форме яйца. Я села в него — оно оказалось удобным и удивительно устойчивым. Было довольно уютно, и для полного комфорта не хватало только стакана тёплого чая... Я даже не подала никакого внешнего знака, а кресло стремительно улетело вперёд и по шахте спустилось на этаж ниже. Когда движение прекратилось и кресло остановилось у очередной стены, шестиугольник передо мной засветился зелёным, и я открыла ящик. Книга в нём внешне не отличалась от остальных, но название было осмысленным: «Элизе бы да чаю попить». Я пролистала книгу и остановилась на случайной странице, описывающей то, как я «остановилась в кресле и достала очередную книгу. Она имела осмысленное название...» Похоже, книга вкратце пересказывала последние события.
«Похоже, книга вкратце пересказывала последние события».
Только с учётом того, что по её сюжету, чай я всё-таки получила. Интересно, а если подумать о чём-нибудь другом? Мысленно я представила себе «Фауста», и на одном из нижних этажей нашла симпатичное издание; даже с иллюстрациями в моём любимом стиле. Так я поискала несколько знакомых мне произведений, а потом пробовала загадать несуществующие, вроде третьего тома «Мёртвых душ».
Стоп, а возможно ли так вообразить себе книгу-предсказание, как самую первую? Я произнесла про себя «Побег из дурки» и полетела вверх по туннелю. Открыла ящик и достала книгу, но... она оказалась пустая?! Путём экспериментов я установила, что для получения книги нужно чётко знать её содержание; но варианты книги «Побега...» с загаданными мной сценариями были лишь фантазией.
Тогда... может, попробовать узнать, что здесь вообще происходит? Варианты вроде «Хроник межгалактической лечебницы для душевнобольных» выдали лишь бесполезный текст. Мысленно я возвращалась к одному из последних моих снов: низким металлическим голосом со мной разговаривал человек в белой маске... Он выглядел устрашающе, но голос его был страдающим. «Поверь, я не тот, за кого ты меня принимаешь. Я — сам Творец. Это я дал тебе имя». Я сама не заметила, как прилетела к следующему ящику. Книга в нём сама по себе выглядела необычно — сплошная чёрная обложка с узорчатым рисунком по краю и зашифрованным каллиграфическим названием. Не менее загадочным было её содержание...
Архитекторы Нового мира[]
Этот документ был вложен в книгу и представлял собой файлы досье. Вот примерный перевод текста (с авторской перерисовкой гравюр):
Дезидерий Джованн
Одинокий, Даики Дэн | ||
Канохи Окороханга, Маска Созидания | Архитектор-Создатель | |
Первые сведения о Джованне известны из сохранившихся легенд VIII в. о страннике-самурае, собиравшем деревни под руководством сверхъестественного культа, с целью распространения новой религии; хотя эти источники неточны и являются скорее вольной интерпретацией истории, что могла когда-то произойти. Так или иначе, Архитектор создаёт первые миры-прототипы, а затем, не без помощи собственных последователей, основные шесть сфер измерения Эмерона. Так "Архитектор" послужил первым прототипом божеств-создателей в мирах мультивёрса, а на Эмероне почитался как Всевышний. На какое-то время Джованн исчез из истории, и эмеронцы забыли о нём. Через пару тысячелетий выяснилось, что Архитектор жив и готовит первое вторжение с целью захвата оси мира, расположенной в центре слияния трёх сфер, но он проиграл после сражения с собственным аватаром, Нео Флинтом, и освобождения имперской столицы. Проигравший, но не сломленный, он отправляет Канохи Вахи, Маску времени, на Землю... |
Рейвен
Фыва-прол-джэ | ||
Канохи Род, Маска Истины | Архитектор-Учёный | |
Командующий военной крепостью одной из древних восточных империй, при помощи алхимии и магии душ продлил себе жизнь на несколько веков и стал сильнейшим магом на планете. Пытался победить Джованна в сражении, по позже решил присоединиться к нему и стал Архитектором. Основную базу оставил на Земле и продолжил изучать магические науки. Погиб в национально-освободительной войне 1980-х гг. (так как перепутал экстракт философского камня с пивом), но благодаря крестражам переродился в потомственного колдуна Фыва-прол-джэ. Провёл революцию на Птичьем острове, установив диктатуру туканов, и основал школу чародейства и волшебства "Свинопрыщ" (название прошло несколько итераций). Сделал своим последним крестражем и учеником молодого Йцу-кен-гшщзхъ. Но когда Фыва стал старым, ученик предал его и запер в шкафу, чтобы не мешался. Благодаря попавшемуся уборщику выбрался и, вернув себе старое тело, был посвящён в новый план Джованна. |
Энгари Вакамате-Каи
Разрушитель миров | ||
Канохи Такируа, Маска Искажения | Разрушитель (вроде и Архитектор, но и не Архитектор) | |
Неизвестно, откуда взялся этот космический демон, и в чём источник его неизмеримой силы; но в один момент он объявился серьёзной угрозой проекту Новых богов и был побеждён лишь хитростью. Джованн создал для Энгари маску, при помощи которой тот получил основные силы Архитекторов и способность к манипуляции материей; но в то же время это наложило на него другие ограничения. Так, что теперь Энгари фактически — живая функция программного кода мультивёрса. |
К'аханга | ||
Канохи Горатураи, Маска Хаоса | Бог Созидания | |
Изобретатель межзвёздного двигателя, основатель Ордена К'аханга LBG. Вместе с братом Данвеем Ленгарром путешествовал в центр Галактики, где узнал секреты изготовления артефактов из кристаллов порядка и сковал Посох Созидания, после чего принялся креативить звёздные системы. По причине отсутствия плана нарвался на конфликт с братцем и в финальном сражении противостоящих орденов аннулировал его и свои силы, заморозив себя в космосе на долгое время... |
Данвей Ленгарр | ||
Канохи Онепара, Маска Порядка | Бог Порядка | |
Брат К'аханги, основатель другого ордена имени себя (также известен как Орден С'ионн — так его упоминал Джефф). Первым создал артефакт — Жезл Порядка, но в полную силу им так и не воспользовался: основная работа пришлась на рутинное исправление косяков брата и периодический рофел над Лордами Апокалипсиса путём заточения их в Нега-Сферу. |
В эту папку также была вшита тетрадь размером поменьше:
Известные способности и другие характеристики Архитекторов[]
Сведения из неё дополнялись постепенно и разными людьми (анонимными или, что возможно, зачем-то скрытыми). Вероятно также, что это даже не полный перечень сил.
Ко многим способностям указывался аналог заклинания системы Эмеронской магии, область применения и контр-заклинания на рунах. К сожалению, эти уравнения оказались крайне сложными, и мне не удалось расшифровать ни одно заклинание. Привожу краткий список сил:
- Телепортация в данном измерении, если Архитектор хорошо знает этот мир/спроектировал его
- Телепортация в ближайшее измерение в пределах радиуса досягаемости
- Контроль времени собственного измерения (используя средства резервной системы или артефакты)
- Неуязвимость
- Исцеление
- Регенерация
- Изменение облика и физической формы
- Телекинез
- Контроль разума (если он хорошо знает его устройство)
- Чтение мыслей
- Создание иллюзий
- Изменение структуры материи на молекулярном уровне
- Трансмутация предмета
- Дезинтеграция
- Контроль эффекта рандомизации
- Разлом четвёртой/шестнадцатой стены
- Создание статических и защитных полей
- Управление магнетизмом и электричеством
- Управление гравитацией
- Владение элементарными силами (пирокинез, гидрокинез, умбракинез и пр.)
Вероятно, у каждого Архитектора имеются данные способности, однако все эти силы они применяют довольно редко, обычно Архитектор ограничивается парочкой любимых приёмов. Точно неизвестно, имеется ли ограничение на их использование (возможно, это как-то повлияет на сбои в симуляции вселенной).
- Архитекторы — существа аморфные и вообще состоящие только из информации. Видимый облик — это всего лишь проекция на наше пространство, и она может меняться. Архитекторы также могут существовать в любой форме представления, в том числе и как двоичный код, или в виде уравнения. При этом неизвестно, может ли Архитектор превратиться в живое заклинание.
- Если Архитектор не применяет неуязвимость, то можно причинить ему физическую боль или даже ранить, но он успеет регенерировать. Убить его таким способом, скорее всего нельзя. Но артефакты из кристаллов Порядка и/или мощное заклинание может привести Архитектора к ослабленному состоянию.
- Архитекторы, в большинстве своём, — не машины, и для вычислений используют собственный мозг. Так что телепатически или методами псионической магии можно перегрузить разум Архитектора.
- Но это не значит, что возможно как-то ранить или повредить его мозг. Это также будет всего лишь проекция мозга, как если бы Архитектор имел физическое тело.
- Не подтверждён ни один случай полной дезинтеграции или смерти Архитектора. Неизвестно, как она в теории может повлиять на созданные им миры, но документированы сбои в матрице вселенных, в случае когда их Архитектор перемещается в другой таймлайн.
Д̻̟̥͕͜е͕̗̱̱͙н̮͍͉͕̮̤͟ь̢̰̤͈͔͍ ̺͎̙̙Ṋ̵͎͉̪-̯͎̞̞͚̼͝ͅн͓̥ы̯͙̖̞͢й̸ (продолжение)[]
Постепенно для меня начала проясняться общая картина... Но я всё ещё не осознавала своего положения в этой метавселенной. В горле пересохло. Я обхватила себя руками и замерла в неподвижности. Подобно последней книге, пыталась представить себе что-либо более наглядное, но поиск выводил меня на смутную литературу вроде «Влияния гравитационных волн на пространство в представлении уравнения времени» Хэла МакБёрда. Прочитав несколько страниц, я с разочарованием поняла, что не имею ни малейшего понятия о межвселенской магии — и без помощи разбирающегося в ней, вроде Германа, не смогу осуществить задуманного. Но теперь разгадка была чуть ближе ко мне...
В эту же ночь Герман снова куда-то ушёл, оставив меня разглядывать малопонятные атрибуты его убежища. В комнате было прохладно и сыро; я включила прибор обогревания и достала настольную лампу для чтения. Я поглядела на принесённые книги, некоторые из них оказались английскими. Переводы стали настоящим испытанием моего терпения, и я, наверно, не удержалась бы от самокомментирования, если бы не появился Герман. Он сразу заметил моё недоумение, но всё равно понимал — я пришла сюда не ради простой философии, а с целью не потерять остатки рассудка. К тому же, он объяснил мне, что это испытание — способ познать окружающий мир с новой стороны.
Мы долго беседовали о достоинствах о действии духа и его возможностях для человека. В результате мы выработали общие принципы упорядочения нашего мышления, и я пришла к выводу, что в этом смысле деятельность разума есть «упражнение в чувствах». Уверенность в возможности вещей и явлений не должна становиться преобладающей идеей — всё, что человек может постичь своим разумом, должно оставаться его личной убеждённостью в этом.
Герман стал ходить по своей комнате из угла в угол, поглядывая на очередной свой рисунок и напевая что-то малопонятное и таниственное. Когда он остановился у окна, чтобы посмотреть на улицу, я спросила, о чём он думает. И, достав из кармана маленький прибор, похожий на компас, он долго что-то записывал на бумаге.
— Хм... Когда-то давно, далеко отсюда, у меня тоже была обычная жизнь. Ну, если так можно назвать ежедневные межгалактические авантюры, — сказал он, наконец доставая заветную книгу и хмуро вглядываясь в её начало. — Двенадцать смельчаков бросили вызов самой Вселенной. Мы противостояли судьбе так, что вскоре перестали верить в происходящее. В тот момент меня действительно мучила неудовлетворённость внутренней жизнью. И хотя я знал, что всё так не может продолжаться, внутри меня клокотала ненависть ко всему этому. Так мы встретили на своём пути Архитектора. Он убедил нас, что все космические цивилизации имеют изначальный духовный дефект и живут по инерции до самоуничтожения... Это была идея об идеальном обществе. Раньше мне казалось, что все эти абсурдные построения — одно великое заблуждение. Но теперь я знаю, что если бы мы могли хоть на мгновение поверить, что в этом мире всё может измениться, наша Вселенная обрела бы чистоту...
— Это место, где мы сейчас... оно как-то связано с этим планом? И как, в конце концов, ты попал сюда? — я почувствовала нарастающее напряжение.
— Честно говоря, я ещё не знаю, — ответил он. — А как попал сюда, и тем более не помню. Но тебе ведь не кажется, что это идеальное место чтобы бесследно избавляться от тех, кто узнал что-то об Архитекторах? Что-то вроде самозапутанного лабиринта разума. Мир-иллюзия может ведь предложить что угодно. Можно было бы остаться здесь и... потерять себя окончательно. Ты даже представить себе не можешь...
— Не помню, с какого момента я начала сомневаться в существовании моей реальности, — сказала я, — Но ощущение такое, словно мозг сжался в одну клетку. Я никак не могу понять — было ли всё иллюзией, или я сплю сейчас...
Я совершенно не заметила, как он напрягся, а потом быстро расслабился. Продолжать разговор теперь совсем не хотелось. Я посмотрела на Германа — он глядел в одну точку. Я опять почувствовала к нему странное отчуждение. Что-то неуловимо неуловимое сквозило в его взгляде. Наконец он надел на меня тяжёлый шлем, из которого торчал пучок проводов, и подключил к нему прибор малопонятного назначения. Затем щёлкнул выключателем и под потолком зажглись разноцветные лампы. Свет становился всё насыщеннее, и скоро я совершенно ослепла. Больше того, стало трудно дышать. Всё тело затекло от долгого пребывания в неудобной позе.
Стоило закрыть глаза, и я оказалась в какой-то тёмной и гулкой комнате. Это было словно бы на самой границе разума, не имеющей с реальностью ничего общего. Я попыталась разорвать нити между сознанием, но мой разум категорически отказался принять участие в этом действе. Сердце колотилось, и я была так взволнована, что не могла думать ни о чём другом. Зато мне вспомнились давно забытые и отравленные ядом сны. Казалось, я не просто вижу дурной сон, а ощущаю его всеми своими нервными окончаниями, причём настолько отчётливо, словно это и была определяющая действительность. В моём воображении возникали страшные существа, похожие на людей и пауков, и каждое из них пожирало другого. Временами в этом кошмаре возникали окна, от которых со всех сторон летели языки огня, а потом раздавался протяжный звон или крик. Я поняла, что, возможно, Германа уже нашли охранники и сейчас пытаются помешать мне выйти в другое пространство.
Мои руки быстро и ловко ощупывали окружающее место. Я подняла голову, чтобы осмотреться. Стены и потолок были огромными и тёмными. Откуда-то доносилось жужжание, и я вдруг поняла, что это потоки воздуха, прибывающие откуда-то верху. Меня уже покрывал холодный пот ужаса. Я почувствовала дрожь, но всё же сумела подняться на ноги и начала осматриваться в поисках выхода. Через высокую стальную дверь я попала в большой зал, мрачный и очень старый. Посмотрев себе под ноги, поняла, что я стою на высокой платформе; ещё ниже я увидела тысячи таких этажей. Вокруг меня возвышались стены с множеством дверей, у которых я заметила щиты с замками, но ни в одном из них не было окна. Всё это указывало на то, что я попала на космическую станцию или корабль. Значит, я всё-таки в воспоминании Германа!
Я медленно двинулась вперёд, осматривая каждую часть комнаты, и остановилась. Отсюда было видно все помещения этого огромного зала. Можно было видеть, как при помощи каких-то рычагов поднимаются и опускаются стены. Но никого тут не было.
Возникло странное чувство — словно комната куда-то провалилась и теперь медленно падает вниз. Из полумрака, как привидение, пронеслось неподвижное, сверкающее ужасом существо. Я очень отчетливо ощущала холодное дыхание смерти, идущее мне навстречу. Потом в абсолютной черноте появился красный свет — и через секунду я уже смотрел прямо в него с того места, где сидел раньше. И без всякого страха...
По спине пробежали мурашки. Вокруг было темно, словно окна в моей голове просто погасли, и в помещении царил холодный мрак — или мне так казалось из-за непрерывных колебаний теней. Что-то изменилось в окружающей обстановке — послышался глухой шум, потом хлопанье невидимых крыльев. Я ещё раз открыла глаза. На меня смотрел человек в чёрном плаще — или же его тень? Он наклонил голову и произнёс что-то неслышное — но до меня долетели слова — я почувствовала их как прикосновение. Чуть согнувшись, я сделала шаг, и мои ноги коснулись тёмной преграды. Я глубоко вздохнула и в нерешительности остановилась. В следующий момент что-то большое влетело в комнату, ударилось о стену и отлетело прочь. Я увидела две мерцающие голубые молнии, с треском разрывающие чёрные тучи. Ещё одна молния промчалась мимо. Я услышала приближающийся топот. Я уклонилась от опасности, но незнакомец ухватил меня за руку и повлёк вниз по лестнице.
Мы спустились; за моей спиной раздался скрежет закрывающейся двери, и вслед за этим наступила тишина. Я попыталась заговорить с незнакомцем, но вместо слов из моего горла вырвался только еле слышный стон. Наконец он остановился в тёмном коридоре, осторожно оглянулся по сторонам и поднял палец. Другой рукой он схватил меня за плечо. Я испуганно рванулась в сторону, но он был проворнее и схватил меня и подтолкнул меня к стене. Перед моими глазами мелькнуло пятно света. Человек развёл руками в стороны и изобразил в воздухе что-то наподобие арки. Туда он и толкнул меня. Я падала в невидимом пространстве, ничего перед собой не различая – только черные стены, пол, потолок и темноту.
Нет больше мест на Красной звезде[]
Я оказалась в лаборатории института. Стоять было очень тяжело. Помещение было темным, лишь где-то вдали горели два одиноких огня. Длинная стрела света уходила далеко в мрак. Я нащупывала кнопку, которая осветила бы коридор. Ничего. Может, здесь? Наконец-то! Стол с приборами, стены – лампы загорелись и я начала узнавать окружение. Должно быть, это была моя кафедра.
Незаметно для себя я уже изучала незнакомца, успевшего забежать в арку вслед за мной. Он был хмур, угрюм и напуган одновременно — может быть, просто устал после погони. Шлем в форме древней маски закрывал большую часть лица, видны были лишь его глаза через мутно-зелёное стекло; меч, расписанный рунами, был спрятан под плащом, так же как и куртка, под которой я разглядела странную раскраску — она была зеленовато-синяя, с рисунком из фигур — очень похожим на знак элитного воина. На поясе висела связка непонятных камней; потёртые кожаные перчатки, чёрные брюки с проступающими элементами брони — все эти атрибуты делали его внешность похожей на иллюстрацию из какой-то фантастики. Я подумала о рыцарстве, каким его изображали в древности, — но тут же поняла, что какой бы странной или трогательной ни была их история, здесь было не место для нее. В крайнем случае, неизвестный мог оказаться и межпланетным путешественником, или наёмным убийцей. Но а я тут причём?
Неизвестный осторожно обмотал руку платком и принялся стягивать его обрывком ремня. Его глаза приняли сосредоточенное выражение. Он вдруг сообразил, что я наблюдаю за ним, и негромко выругался. Пока я отряхивалась, он уже быстро кончил с повязкой и, зажав ремень, вскочил на ноги.Пошатываясь, подошёл ко мне. В руке он держал топор с каким-то странным лезвием.
— Что ты наделала?! — с отчаянным удивлением воскликнул он. — Ты хоть представляешь, что ты сделала?! Из-за тебя я едва не поплатился жизнью и мог застрять в твоей иллюзии!
— А что произошло? — испуганно спросила я. — Как ты попал в чужое воспоминание?
— Я почувствовал сильное искажение в пространстве, и направился в единственное место, где это могло начаться. Хрономир. И это было не воспоминание, а его симуляция. Как, скорее всего, и всё, произошедшее с тобой за последнее время... В таком обессиленном состоянии ты находилась в трансе на протяжении нескольких дней.
От ужаса я оцепенела. Мне было слишком страшно. Я решила, что уже страдаю психической болезнью, и попала в ту больницу не просто так. А хотя...
— Выбравшись, как ты подумала, в другое пространство, ты лишь изменила ход времени и создала межвселенский разрыв. И тут же объявился тот, кому это было лишь на руку.
Всё становилось страннее и страннее.
— Архитектор не позволит тебе жить, пока ты знаешь его секрет.
Что? о чём это он?!
Не дав мне времени даже испугаться, он попытался сбежать во временную воронку... И как только пространство за ним сомкнулось... Ведь он должен быть где-то рядом... А потом что-то просочилось в моё сознание и скрутило его... Что это было — наше прошлое, настоящее или будущее... — вспомнить я не могла.
— Используя меня, он попал в реальный мир, но... — с досадой пробормотала я.
— Но я не дал ему полностью поглотить твой разум, поэтому он не сможет вернуться обратно. Пока не найдёт новый способ, — воин огляделся по сторонам, словно ожидая, что где-то поблизости может оказаться противник. — Лаборатория, да? Отлично. Он не даст нам выбраться отсюда просто так.
Незнакомец сделал несколько шагов вперёд, развернулся и посмотрел в мою сторону. Я заметила в его глазах знакомую бледную ухмылку.
— Можешь называть меня Слэйер.
— Рубак что ли?
— Я что тут, шутки шучу? — разозлился воин.
— Хорошо, хорошо. Слесарь так слесарь. Тогда я — Элиза.
— Отлично, Элиза... Будет безопаснее, если пока мы идти вместе, — сказал Слэйер и почесал голову. — Я давно охочусь за Архитектором, и хочу сказать, что будет не очень хорошо, если мы его упустим.
— И при этом если ему попадусь я, он продолжит свой мозговой штурм.
— Верно. Придётся как-нибудь изловчиться, чтобы убить его.
— Убить?
— Ты много знаешь о Джованне? А вот мне приходилось сражаться с ним, и он не раз пытался прикончить меня, — сказал Слэйер, и я впервые обратила внимание на его шрамы на видимой части лица. — И когда не удавалось, он уничтожал измерение, где мы встретились. Не допускал даже следа своего поражения.
И тут я вспомнила, что Герман говорил мне об Архитекторе. Ведь когда-то и он тоже, будучи Одиноким, затеял эту опасную игру наперекор судьбе и всей Вселенной. Мне не хотелось верить, что простой человек со своими идеалами и мечтами может стать уничтожителем миров.
Если мы все попали в ловушку бесконечной иллюзии, тогда кто настоящий монстр?
— Но неизвестно, что произойдёт после смерти Архитектора! Может, все миры созданные им, тоже исчезнут. Не нужно больше никаких жертв!
— Я так и решил, что не допущу никаких смертей, неважно, моих друзей или врагов… Если силы гораздо более апокалиптичные, чем обычное зло. А у Джованна появился самый смертоносный план из всех, на кону судьба не одной вселенной!
— Н-но… Мы можем спасти душу Джованна… Никто не считает себя абсолютным чудовищем, даже если на вид полон зла! На его месте любой бы сошёл с ума, а ведь сначала он…
Воитель резко повернулся и всмотрелся в мои глаза. Я поняла – он был так же напряжен, как и я. Но там было что-то другое, какая-то неуверенность, а не обычный страх.
— В конце концов, если бы он был так опасен в этом мире, как ты говоришь, он бы давно убил нас или вообще разнёс это здание к чертям! — уже смелее добавила я. — Он прячется и не хочет нападать в открытую, значит, сейчас он по каким-то причинам недостаточно силён. Мы можем поймать его и обезвредить.
— Гр-р… хорошо, — рявкнул Слэйер. — Мы вместе поймаем его, а потом я решу, что с ним делать. Придётся оценить, насколько он опасен в этом обличье. Пошли! — он повёл меня по запасному коридору.
— Ты встречал его в других обликах?
— Архитектор может изменить свой вид и физические характеристики в зависимости от измерения, в котором он находится… В твоём мире нет элементарной магии, поэтому он здесь слаб, и поддерживает жизнь за счёт эндоскелета, — Слэйер прищурил глаза, как будто разглядывая что-то. — Да, он немного и киборг. Также он может использовать свои псионические способности — например, создавать собственных фантомов или как-то воздействовать на наш разум. У меня-то есть от этого защита, — он указал на свой шлем. — А вот тебе предстоить сопротивляться его влиянию. И сразу же ты выйдешь из-под контроля…
— Понятно… — я даже несколько растерялась.
— А я не шучу — уже через минуту в твоём сознании может появиться мой фантомный образ, а затем и… — Слэйер выкашлялся. — Чтобы ты не успела сделать ничего дурного, я должен буду вернуть тебя в прежнее состояние. Например, выкрикнуть кодовую фразу. Тогда ты вспомнишь меня настоящего. К счастью, Джованн не умеет читать мысли, если сам не знаком с человеком.
Прокручивая в голове всё произошедшее за последний день, я каждый раз возвращалась к одной-единстенной фразе из архивов…
— “Я — Мастер моего мира”. Если что, крикни мне это, и я очнусь.
— Хорошо, — решительно добавил Слэйер, что бы эти слова для него не значили. Если он путешествовал между мирами, возможно, он когда-то столкнулся и с Мастерами, подумала я…
Несколько минут мы молча продвигались по подземному лабиринту коридоров. По мере продвижения вдоль стен становилось все темнее и мрачнее — и от количества ржавых ламп на стенах становилось жутковато. Вскоре я уже не видела ни света в конце пути, ни бледных отблесков на стенах. Карманный фонарик служил мне слабым ориентиром; свет отражался только в матовых стеклах, и со стен смотрели тени.
Вдруг коридор кончился металлической дверью, за которой ничего не было видно, кроме бледного отблеска аварийной лампочки; я подняла фонарь и направила луч туда, откуда он падал в глубину помещения. Дверь медленно открылась, и мы шагнули внутрь. Перед нами оказалось огромное помещение, в котором было темно, как в пещере. Я огляделась, но ничего знакомого не заметила — но обратила внимание на низкий потолок, местами похожий на камень. На полу стояли металлические ящики. Сначала я подумала, что это склад металлолома; но потом заметила знакомые белые картонные ящики, стоящие рядами в углу. В этих коробках с черными и красными этикетками хранилось лабораторное оборудование, требовавшее починки или настройки. Я хотела проверить их, но услышала подозрительный шум позади.
За моей спиной оказался длинный стол, за которым сидел темноволосый человек в чёрном халате; он зажёг лампу, стоявшую на столе, и спрятал в карман какую-то блестящую штуку. Время от времени он кивал головой и выпивал из маленькой бутылки. Неожиданно он нахмурился и посмотрел на нас. Его глаза были очень необычными — в них было что-то враждебное, и даже очень пугающее.
— Хи-хи. Привет! — сказал он. — Вы, наверное, за инвентаризацией? Могу я чем-нибудь помочь? Я тут уже тридцать лет сижу. Всю атрибуцию как-никак выучил.
— Кто ты? Я тебя не знаю, — сказала я незнакомцу.
— Кто? А я... забыл, — он моргнул. — Не важно. Лучше расскажи, как ты и твой молчаливый спутник сюда попали. Эта лаборатория уже тридцать лет как заброшена.
— Тридцать? Но как... — сердце у меня замерло. Неужели это всё могло оказаться ловушкой?..
Слэйер навёл на незнакомца какой-то визор — тот молча в него глянул. Боковые полосы на приборе засветились красным светом и погасли.
— Ты точно не Архитектор и не иллюзия, тогда кто ты? Учёный или экспериментальный образец?
— Мою память так часто форматировали, что я и не вспомню... Хм-м. Меня, видишь ли, считают существом неземным, и всё время находят в самых невероятных местах.
— Ладно. Ты не видел за сегодня никого, кроме нас? Мы хотим поймать опасную... паранормальную сущность.
— А оно живёт только здесь, да? В этом месте? — привстал человек. — А вы действительно интересные личности. Охотитесь за опасными существами? Так попробуйте тогда взять меня с собой! Я все места здесь знаю.
— Если ты не видел Архитектора, то навряд ли сможешь помочь нам... — Слэйер посмотрел на меня и мотнул головой. — Хотя... С виду ты безобидный. Знаешь какое-нибудь место, где можно загнать его в ловушку и не быть схваченными самим?
— Эм-м. Вообще-то мне незачем знать такое место, но могу поискать с вами. А знаете... хе-хе. Я ведь вспомнил, как меня раньше звали, — он достал записную книжку и показал какие-то каракули. — Меня Немо зовут. То есть никто. Забавно.
Мы вышли в коридор, который стал ещё темнее, чем прежде. Вокруг стояла подозрительная тишина, даже перегоравшие лампочки больше не трещали; слышалось только пощелкивание невидимых часов. Может быть, потому, что я всё время ждала, что из темноты на меня вот-вот кто-то выскочит, и всё вокруг стало более подозрительно. Мы повернули направо и по узкой лестнице поднялись на следующий этаж.
Помещение казалось тёмным и ужасным ящиком. Очень странно было видеть в этом коридоре свет, хотя он и падал сквозь какие-то швы и щели. За нами никто не шел, но меня почему-то охватило предчувствие чего-то недоброго. На стенах висели потускневшие портреты учёных разных лет. Одни сидели за столом и работали, другие вели беседу. Причём все изображённые носили странные, нечеловеческие маски. Мне уже показалось, что я вижу перед собой этого загадочного художника — и когда я повернула голову, передо мной мелькнуло его искажённое и забрызганное кровью лицо. От ужаса я упала.
— Что такое? — спросили Слэйер и Немо и насторожились.
— Мне опять показалось, что я попала в иллюзию... Но это было моё воображение. Жуткие картины.
— И правда. Но люди на них всё равно были реальны, — сказал Немо. — Некоторые из них — основатели лаборатории, другие ещё при мне работали. С профессором Ваном я в шахматы играл.
— А что здесь изучали? Ты как-то был связан с этим? — спросила я.
— Что-то неприятное они и изучали, это точно. Привозили каких-то странных типов и заточали в камеры. А потом погружали их в мутагены, и сравнивали результаты. И о чём-то постоянно спорили в процессе. Здесь были одни ненормальные, — Немо неодобрительно махнул рукой. — Но меня, если не считать шоковой терапии, тут даже уважали. Мне и сигареты покупали, и пиво. Стоп. Или это я всех током бил, а не меня...
Мы прошли дальше. В следующем коридоре не было ни одного предмета из обычной обстановки, кроме ржавой вешалки. Всё казалось каким-то музейным, повсюду стояли массивные ящики малопонятного назначения и пыльные витрины. Я решила заглянуть в одну из них. Открыв нижнюю дверцу, я увидела череп, завёрнутый в тряпьё, от которого воняло какой-то страшной гнилью. В другой дверце были металлическое ведро и большой стеклянный сосуд, в котором плавало человеческое сердце величиной с кулак. Рядом лежал пузырёк с мутной жидкостью; его содержимое покрывала красная липкая корка. Это был уж совсем странный набор предметов, и я не решилась к ним притронуться.
— Весёлое местечко, — заметил Немо. — Раньше здесь мумий показывали... или чучела какие-то... — он указал на пустующую витрину.
Но тут я заметила, как один из ящиков приоткрылся, и из него вылезла костлявая рука с остатками гнилой плоти. Дверь распахнулась полностью, и оттуда выскочили мертвецы — их кожа плотно натягивала лысые черепа, а глазницы были пусты.
Выхватив короткие лезвия, они бросились на нас. Я успела увернуться, и клинок задел только рукав халата. В этот момент я заметила, что вместо кисти второй руки у него был металлический крюк... У другого, пробежавшего рядом, на месте ноги ниже колена торчала воткнутая в плоть стальная балка. Зомби-пираты?
Слэйер быстро сориентировался и обезглавил одного врага, а второго — проткнул насквозь. Ещё одного я застрелила с трёх попыток. Его внутренности переплетались с микросхемами и проводами. Очевидно, это ЗОМБИ-ПИРАТЫ-КИБОРГИ.
Немедленно открылись другие ящики, но тут же на пути между нами и призраками возникли порталы, и затянули врагов.
— Ну и что это было? — осмотрелся по сторонам Слэйер и нашёл взглядом Немо. Тот как ни в чём не бывало закрывал пространственные червоточины. — А раньше ты так не мог?
— Это было бы слишком скучно. Я хотел проверить вашу общую боевую подготовку.
— Ну спасибо...
— Да и кто знает, может, это вы с ними заодно, а поймать хотите меня?
Коридор кончался широкой стеклянной дверью. Мы спустились вниз по лестнице. Вскоре погас свет, и стало абсолютно темно. Посветив вокруг фонариком, я поняла, что мы в переходе между комнатами, помещение было очень тесным. В ту минуту я очень боялась, что в темноте нас могут поймать. За все время мы не произнесли ни слова. Вдруг я услышала чьи-то быстрые шаги у себя за спиной. От испуга я инстинктивно отдернула руку упиравшуюся в меня. Это был Немо. Он схватил меня сзади за волосы и рванул на себя. От неожиданности я не смогла удержаться на ногах и упала. Некоторое время мы боролись и хрипели.
— Тише! — рассердился Слэйер. — Что вы, два идиота, творите?
— Прости, я уже забыл, что ты с нами была, — извинился передо мной Немо. Я легонько ударила его по голове.
Мы продвинулись чуть дальше, но пространство становилось только уже, а звуки вокруг нас усиливались. Наконец я почувствовала, что скоро что-то произойдёт, но у меня не было никакой уверенности в том, что стоит сделать хоть один шаг. «Потерпи ещё несколько минут, — шепнула я самой себе и пошла вперёд по коридору, а вокруг по-прежнему было темно и тихо. — Скоро ты проснёшься из этого кошмара и снова окажешься у себя дома». Я с трудом сохраняла равновесие.
Мне было страшно, но я не могла остановиться. Я почувствовала, что сама стала потихоньку терять сознание — мои глаза закрылись, и перед ними стали расплываться тёмно-красные пятна. Тогда я приоткрыла глаза. Из-за темноты я не видела ни Немо, ни Слэйера, но слышала чей-то хрип. Но вдруг стены вокруг зашумели. Пол под нами затрещал и с грохотом обрушился. Я приземлилась в сыром и грязном помещении. В бесконечном тёмном коридоре напротив нас что-то зашумело. Теперь я отчётливо слышала шаги в нашу сторону. Я начала нервничать. Я очень не любила подобные встречи в темноте, и вдруг мне стало страшно — я сама не могла понять, что происходило.
Как только шаги приблизились настолько, что стал явным зловещий силуэт, я потянулась к своему оружию. Со всех сторон к нам из темноты кинулись кричащие лица мертвецов. Зрелище было жутковатое, но щит Слэйера легко разогнал фантомы. Злодей послал новые призраки, ещё более быстрые. Немо успел затянуть их в порталы. Тогда тёмная фигура побежала в нашу сторону.
По взгляду Слэйера я поняла, что он задумал. Я прочитала заклинание щита и прицелилась на монстра. Слэйер бросил снаряд и бомба, разорвавшись, выпустила плотную стену дыма. Мы отбежали в сторону, и Немо создал на пути противника портал, через который он угодил в пространственную петлю. Сделав выпад, Слэйер атаковал Архитектора со спины и парализовал шоковым заклинанием, затем проткнул зачарованным кинжалом. Немо быстро среагировал и создал вокруг врага стены четвёртого измерения. Архитектор пытался выбраться, но не сумел разрушить свой плен.
— Отлично! Сделаем это сейчас, — воскликнул Немо, весь взъерошенный и возбуждённый.
— Подожди... Тут что-то не так, — Слэйер приготовил меч, но не для атаки.
Пленник смотрел на нас через прозрачные стены пространственной ловушки. На его лице появилось нечто среднее между сочувствием и улыбкой. Я заметила, как он вытащил кинжал из спины и растворил его. Затем он приставил руки к сдерживающей его стене и создал несколько энергетических импульсов.
— Чёрт, да он использует свойства ловушки против нас!.. — выругался Слэйер.
Достаточно расшатав стенку, Архитектор несколько раз щёлкнул пальцами и зажёг искру бледно-голубого огня. Затем, он вызвал из него взрыв и, разогнав его по границе ловушки, создал подобие энергетического шторма внутри. Порывы ветра и удары молнии вырвались из-за стены и обрушились на нас. Спустя мгновение их стало так много, что буря вырвалась наружу. Её грохот проносился эхом по коридору и оглушал нас. Я задрожала от страха. Очередной порыв ветра бросил меня на пол, Слэйер упал рядом. Немо пытался удержаться на ногах, но шторм был сильнее. Он упал, и его чуть не прибил отлетевший кусок арматуры. Я успела оттащить Немо в сторону.
Меч воителя лежал в стороне, и в стальном лезвии отражались молнии. Это был призрак смертельного рока. Я поняла, что если не сейчас, то уже никогда, и крикнула Слэйера.
— ДАВАЙ! ТЫ ДОЛЖЕН УБИТЬ ЕГО ПРЯМО СЕЙЧАС! — пыталась я перекричать гром.
Архитектор усиливал шторм, но и сам получал от него повреждения. Время от времени он пытался менять физическую форму, чтобы сопротивляться огню и молниям.
— Я не могу... Я... я чувствую, что убив его, я обреку себя на более страшное зло.
Я не могла поверить, что этот воин остановится на последнем шаге.
— НЕТ! Ты уже сделал полдела, прикончи его!
Я сделала два выстрела в Архитектора, но они не подействовали. Раздался треск — и мой артефакт раскололся на части. В руках остались только искры...
Слэйер заметил это. Его взгляд разбежался, но всё же он собрался с силами и настолько решительно, насколько смог, пронзил монстра в то же место, где была рана от кинжала. Но взрывная волна обтбросила нас назад. Магическая ловушка разбилась. Клубы красного дыма заволокли пространство, в воздух поднялся пепел.
Чувство собственной беззащитности становилось только сильнее. Не помню, сколько я лежала — всё время происходило какое-то движение, но где, я не видела. И вдруг, кто-то резко прыгнул в метре от меня. Тогда я встала на ноги и побежала. Несколько секунд я решала, что мне делать дальше. И тут откуда-то издали раздался голос: «Элиза, подожди!»
Я поняла, что Архитектор идёт за мной, и не пыталась оглянуться.
И вдруг… Куда я потом смотрела, я не помню. На момент я как будто увидела себя со стороны, чужими глазами, но Архитектора за моей спиной не оказалось.
Я помню, что тянулась к собственной руке и чувствовала, как это тело – другая я – рассыпается на части, на зазубренные осколки разбитого зеркала – и я отлетела от своего отражения. Меня несколько раз перевернуло через пространство, и я упала на кучу всего того, что осталось от моего тела. Я попыталась встать, но не могла.
Я только чувствовала, как меня начинает бить мелкая дрожь. Меня накрыло странное чувство, словно я выпила яд. Лишь потом, попытавшись вспомнить происходящее. я поняла, что это всего лишь иллюзия. Я следовала за ней до тех пор, пока она меня притягивала, но что-то в заклинании сломалось.
Я не знала никаких чар, чтобы полностью разрушить иллюзию. Поэтому мне пришлось поступать так, как подсказывал инстинкт. Я попыталась изменить реальность, как это делают Архитекторы. В конце концов, подумала я, своим воображением я в состоянии манипулировать. Всё происходящее — ложь, и эта мысль придала мне сил. Я попыталась опять вытащить руку из-под обломков своего тела, но даже такое усилие далось мне с трудом. Было по-прежнему непонятно, где и когда возникает иллюзия – и где и когда я сопротивляюсь ей. С этой мыслью я стала двигаться дальше.
Всё вокруг плыло и менялось. Вскоре иллюзия перевесила меня и вынудила отступить, но призрачная стена, сдерживающая меня, развалилась, и в созданный в ту же секунду портал прыгнул человек в чёрном. Немо! Мираж начал разрушаться, и я помчалась за ним.
Прыгнув в новую реальность, я не сразу встала на ноги. Какое-то время разуму пришлось привыкать обратно. Видеть всё так... нормально оказалось как-то непривычно. Но мои рассуждения прервал знакомый голос.
— Не стой просто так! НЕТ! Беги отсюда! — Немо сам не успел сдвинуться, прежде чем портал затянул его в бездну и растворился.
Я побежала прочь и увидела небольшой открытый лаз, который вёл в темноту. Я прыгнула в него и оказалась в следующем коридоре, но в полумраке не смогла как следует разглядеть, в какой стороне выход. Раздался грохот, и рядом с моей головой с грохотом упал кусок пола. Я обернулась и увидела, как из конца коридора вылетают большие клубы дыма. На какой-то миг блеснула узкая металлическая лестница. Я полезла вверх, внимательно глядя по сторонам. Неожиданно воздух разорвало огнём. Я зажмурилась и слетела вниз. Секунду я лежала на полу, пытаясь отдышаться и сообразить, в чём дело. На месте, где была лестница, образовалась дыра, на пол вылилась вода и быстро задымилась, а затем стало невозможно дышать. Оглядевшись я поняла, что нахожусь в каком-то металлическом резервуаре — где-то за стенами был слышен гул работающих механизмов. Я решила, что мне лучше выбраться на поверхность. Ухватившись за трубу, я перепрыгнула полуразрушенную стену и через её обломки поднялась к свету. По наличию укреплённых окон я определила, что это был первый этаж. Значит, выход близко!
Но сразу же я услышала лёгкое покашливание справа. Я оглянулась и чуть не врезалась в какую-то стену. Впереди был длинный коридор. Я пошла туда. Мне показалось, что идти надо очень быстро: проход был такой длинный. Он заканчивался большой белой дверью. Я принялась нащупывать ручку. Послышались чьи-то крики, а затем неприятный скрежет металла. Меня охватил страх. Я сильнее надавила на ручку. Раздался новый оглушительный грохот. Я обернулась и увидела, что левая стена коридора рухнула. Кто-то возился у другой стены.
Я чувствовала, как меня начинает трясти. Я постаралась сделаться как можно меньше и сделала шаг, потом другой. Тёмная фигура задрожала. Я побежала прочь, и за мной донёсся протяжный вой. Теперь уже я не сомневалась: это был он, и он ждал меня.
Из конца прохода ко мне приближался нечеловеческий силуэт — тёмный и бесформенный. Он двигался медленно, слегка выпрямлялся и издавал низкие стоны, словно проглатывая воздух. Длинные деформированные конечности мерно двигались по узким стенам тоннеля, при каждом шаге силуэт раздвигал их и подтягивал к себе. Вдали смутно виднелась лестница, уходящая в бездну…
Больше не было сил бежать, и я упала, прижавшись к стене. От безысходности я заплакала, а вслед послышался жалобный крик… Он плыл по тоннелю откуда-то со стороны Пустоты и был так же чудовищен, как и глубок.
Было уже поздно.
Первым, что я увидела после, был свет многочисленных ламп. Сама я, по ощущениям, лежала на какой-то холодной гладкой поверхности. Попытавшись пошевелиться, я поняла, что мои конечности были прикованы, а при попытке сжать и разжать кулаки почувствовала, что мои рефлексы как будто выведены из строя. Концентрироваться было тяжело. В голове ещё звучало гулкое эхо криков ужаса, оно перебивало и вмешивалось в мои собственные мысли.
Содрогнувшись от страха и отчаяния, я заставила себя открыть глаза. Мой первый порыв был — умереть, но я быстро пришла в себя и поняла, что это бессмысленно. Я даже не заметила, как кто-то зашёл в комнату. За столом уже сидел человек в белом. У него был странный остекленевший взгляд. За ним не было никакой души.
Он повернулся в мою сторону и беззвучно шевелил губами. На его лице отразилось какое-то напряжение. Он подождал секунду, а затем спросил: "Кто ты такая?". Со стороны это походило на гипнотический сеанс. Я вздрогнула. Он улыбнулся и сказал: "Ты помнишь, кто ты?". Я отрицательно покачала головой. "Я скажу тебе, кто ты и почему. У тебя и сейчас есть тело, а у меня нет. У тебя есть лица, руки и ноги. Меня нельзя назвать ни душой, ни её частью, ни тем, чем я не являюсь. Но я узнал, что ты находишься в полной гармонии с собой. Ты просто находишься под действием магического зеркала, которое я сам создал". Человек понял, что я пока не знаю, что ответить.
Затем он довольно улыбнулся, подошёл ко мне и сказал ещё тише: "Я не хочу причинить тебе боль. Просто я немного спешу. Слушай и не волнуйся." Он говорил медленно, словно цитируя какие-то стихи. Внезапным движением он сдёрнул накрывавшую меня простыню. Остатки грязной одежды были разорваны на части, и моё тело выглядело непривычно — как будто плоть и кости были разодраны несимметричными отверстиями. От груди до живота шли широкие разрезы так, что выпирали рёбра, сквозь которые стекала кровь. Меня словно обуглили и выпотрошили.
Цепи медленно подняли моё тело, и я оказалась лицом к лицу с человеком. На нем появилось выражение непреклонного ожидания, которое, словно раскалённое железо, пронзило меня, заставляя глядеть прямо в его глаза. Его рука скользнула по моему плечу и резко сжала мой кулак. Я вскрикнула и попыталась высвободить свою руку, но всё ещё была в плену. Прошло несколько мгновений, а я продолжала следить за гипнотическим взглядом, проступившим на лице человека — оно, как мне казалось, становилось немного мягче. Долгое время он ничего не говорил, словно собираясь с мыслями, чтобы потом медленно произнести:
— Ты видела величие древнего солнца?